Агаша Колч - Учебка. Курсант Агапи (СИ)

«Пойду посплю, пока соседки учатся, а то вечером с Виктором носом клевать буду», — решила я и закончила обед.

Сон был странный. Узкие, едва освещённые проходы были наполнены шуршащими, стрекочущими, суетящимися жучками, которые с каждой минутой становились крупнее и громче. От этого шуршания и проснулась. Цитиц сидела над раскрытым учебником и шелестела упаковкой, то замирая, зачитавшись, то опять нервно начиная дёргать обертку.

Всего-то! Но ощущения от сна остались мерзкие и, на грани сознания, тревожные.

В ванной комнате в зеркале отразилось нечто заспанно-лохматое. И я, вздохнув, принялась распутывать результат работы бывшего куафера, а ныне инспектора тайной стражи Инка рес Плоя. К ужину с большим трудом, но я смогла справиться с нежеланным подарком Вселенной. Разобрала, промыла, высушила и, собрав в высокий хвост, заплела косу. Результат мне нравился. Это не было произведением парикмахерского искусства, какими меня удивлял и радовал страж, но я справилась сама. И даже не все волосы повыдёргивала.

Опять какая-то размазня на тарелке. Я с завистью засмотрелась на парня за соседним столиком, который с довольным постаныванием поглощал ароматный стейк. Каждый отрезанный кусок он обильно перчил, поливал каким-то соусом и только потом отправлял его в рот. Но голод не тётка, и я опасливо попробовала свою еду.

«Неплохо, — констатировала про себя и со вздохом зачерпнула очередную ложку. Через некоторое время, доев почти всё, добавила: — Даже сытно».

Допить йогурт мне не дал Виктор:

— Поговорить надо.

Едва я поднялась из-за стола, потащил к выходу из столовой. Втиснув меня в какой-то закуток, огляделся по сторонам и тихо сказал:

— Извини, но сегодня после отбоя я буду занят.

Пожала плечами — занят так занят.

— Ты обиделась?

Отрицательно качнула головой, пытаясь выбраться в коридор.

— Но я правда не могу!, — с каким-то отчаянием, тихо, но эмоционально произнес парень.

Кивнула — понимаю, не можешь. Оно и к лучшему. Это утром после полученных впечатлений мне хотелось затуманить разум спиртным, чтобы расслабиться. Сейчас, после того как я осмотрелась, выспалась, поела и разобралась с волосами, жизнь уже не казалась такой грустной.

Виктор истолковал моё молчание по-своему.

— Мне кажется, что ты обиделась, — грустно вздохнул он, помялся и решительно заявил: — Мы с парнями ночью на нижние этажи идём.

«Нет!, — я отчаянно замотала головой. — Нельзя туда, не ходи!»

Но Виктор даже не смотрел на меня.

— Нас в комнате четверо живет. Представляешь, я думал, что мальчишкам лет по двадцать, оказалось, что двоим больше сотни. А одному и вовсе лет двести. В их расах взрослеют долго. Общаемся между собой на межгалактическом. Сегодня ночью проснулся от шёпота. Эти балбесы обсуждали, как пройти мимо поста и выйти в общий коридор, чтобы не попасться сержантам-воспитателям и не загреметь в карцер. Я начал было отговаривать, но они упёрлись, что непременно надо сходить и понять, что там такое происходит и почему от курсантов это скрывают. Один из пацанчиков — сын какой-то шишки из Синклита, вот и решил из себя разыграть крутого. А те двое ему в рот заглядывают. Зелёные совсем мальчишки. Глупые. Не могу я их одних отпустить.

Я дёрнула Виктора за рукав. И жестами показала — не ходи!

— Если там опасно, то они одни погибнут!

Я закатила глаза. Как ему объяснить, чтобы они все туда не лезли? Прижала руки к груди. Ой, как я могла забыть? Начала расстегивать верх комбинезона. У моего приятеля заблестели глаза. Ага, счаз, размечтался! За шнур вытащила из-под одежды кисет с артефактами. Достала серьги и протянула собеседнику.

— Ты что?, — возмутился тот. — Это же бабские цацки.

Мне надоело его уговаривать. Потянула за ворот, чтобы наклонился, и прицепила на ухо одну из клипс.

«Теперь ты должен меня слышать», — протранслировала ему ментально.

— Ух ты!, — вторую надел сам.

«Слушай, моя интуиция вопит от ужаса. Нельзя идти вниз! Доложи сержантам, чтобы заперли мальчишек».

— Никогда не был крысой и становиться не собираюсь! Существует правило — нельзя закладывать товарищей. Одних тоже не пущу. Они же необстрелянные, выживать в условиях боя не обучены.

«Ты там воевать собрался?»

— Понимаешь, среди боевиков ходят слухи, что внизу появилось нечто опасное. Никто не видел, но все ощущают тревогу. Преподы и сержанты молчат — кажется, сами ничего не знают.

«А ты Робин Гуд?»

— Нет. Сам не хочу идти, но… Ты же меня понимаешь.