Галина Гончарова - Зеркало любви [СИ]

– Кто же может отказать правой руке его величества? – краешками губ улыбнулась Малена. Мол, при чем тут любезность.

Тальфер намек понял.

– Вы преувеличиваете мою значимость, ваша светлость. Я всего лишь скромный стряпчий.

– Королевский.

Теперь настала пора улыбнуться Тальферу.

– Я был поверенным вашего отца, ваша светлость. И оглашал его завещание.

Малена вздохнула. Осенила себя святым ключом и приняла как можно более постный вид.

– Мой несчастный отец. Я так страдаю…

Слова говорили одно, выражение лица – совсем другое. Барист понял, что ему предлагают быть чуточку откровеннее и решил попробовать.

– Думаю, десятилетняя разлука слегка утишила ваши страдания, ваша светлость?

– В монастыре я молилась за моего отца каждый день. Фактически, он постоянно присутствовал в моей жизни, – герцогесса и глазом не моргнула.

Барист хмыкнул.

– Матушка Эралин упала в ноги архону. Реонар Аллийский мой друг, поэтому я узнал об их беседе и решил предупредить вас.

Матильда скрипнула зубами и передала управление Матильде. Дальше уже пошел достаточно неприятный разговор, герцогесса смущалась бы, а вот Матильда могла и позы разобрать. А что? Читали мы ту камасутру!

– Догадываюсь, о чем. Меня уже совратили?

Барист улыбнулся.

– Матушка Эралин подозревает вас в тайном браке. Если дойдет до короля…

Матильда пожала плечами.

– Я могу подвергнуться любому осмотру. И наглядно доказать свою невиновность.

Барист мог бы сказать что-то еще, но тут в дверь кабинета поскреблись. И слуга ввел очаровательную белую шемальскую борзую, которая тут же тявкнула, совсем как щенок, вырвалась из рук лакея и помчалась к Тальферу.

А то ж!

Друзья не должны сидеть необлизанными, это непорядок!

– Ирис?

Барист был искренне удивлен. С него даже маска любезного стряпчего упала – на минуту. И девушки лишний раз убедились в своем уме. Такой волчара, даром, что толстый.

– Отожравшийся.

– На придворных харчах? – предположила Малена.

– Нет. Просто – на придворных. На завтрак, обед и ужин.

Собака была полностью согласна, что она – Ирис. И лизалась вдоль и поперек, пока Тальфер не отстранил ее.

– Ну, хватит, хватит, девочка…

Матильда кашлянула, привлекая к себе внимание.

– Вы не хотите забрать их к себе, господин Тальфер?

– Их? – тут же поймал намек Барист.

– Их. Пойдемте со мной, господин скромный королевский стряпчий.

Матильда позволила себе легкий укол, но Барист не обратил на это никакого внимания. Знал он и борзую, и ее хозяина, и… Варс? Он здесь?

Но почему?

Как?

Рука мужчины легла на скрытую кнопку в рукояти трости. Одно нажатие, и деревянные ножны отлетают в сторону, а в руке у него окажется клинок. Все какой-то шанс, если сейчас его ведут в засаду. И первый удар достанется герцогессе.

Но герцогесса не боялась. Она мило улыбалась и шла вперед по коридорам. Кивала в ответ на поклоны слуг, улыбалась…

– Мария-Элена?

Матильда аж зубами скрипнула. Вот черти принесли Рисойского, точно.

Нет в этом мире чертей?

Неважно! Шервули постарались! Но не ругаться же… о! Придумала!

– Дядюшка, у нас проблема.

– Да?

– Господин Тальфер оказался так любезен, что приехал лично. Из уважения к моему отцу… что у нас там полагается за совращение дворянки?

– Отсечение. Под корень, – Тальфер не понял, в чем смысл, но красавчики ему были просто решительно неприятны. А Рисойский – вдвойне. И красавчик, и сволочь редкостная. Убивать пора.

– Вот-вот, отсечение корня. Матушка Эралин бросилась в ноги архону. Кричит, что меня совратили, и требует… того. Отсечения.

Лоран непроизвольно прикрыл корень.

– Но я же…

– Матушке лучше знать, – наставительно заметил Тальфер, наслаждаясь спектаклем. Лоран сглотнул, но потом приободрился.

– Что ж, как честный человек я готов жениться.

– Как честная девушка, не могу согласиться. Давайте сперва определимся с корнями, – парировала Матильда. – А то говорят, это больно. Кто-то и помирал в процессе отсечения.

– Я давно знаю архона, – вступил Барист. – Думаю, если вы напишете ему свое прошение, я смогу вручить его в ближайшее время.

Лоран тряхнул волосами.

– Но…

– Дядюшка, вы можете сомневаться в моей чести? – в голосе Матильды звучала самая искренняя обида.

Лоран вспомнил таз, свинью, потом Винель…

Сомневаться?

Интересоваться, откуда опыт. И сколько там выживших покушавшихся, так вернее.