Александра Караваева - Нянька для дракона

Дикая жизнь в лесу не подготовила Плюша к тому, что его будут использовать как презренное одомашненное животное, и у меня возникло большое подозрение, что до конца этого путешествия я не доживу — Плюш съест меня раньше, когда устанет от моих выходок. Но пока что все шло хорошо. Медведь затрусил по дорожке на север, и вскоре редкие огни института остались позади.

Небо сделало милость и разогнало тучи. Три четверти каждой луны давали достаточно света даже для меня, а Плюш и вовсе уверенно переставлял лапы, разглядывая в темноте каждую яму, каждый поворот дороги. Буран по-прежнему цеплялся за шерсть и опасливо прижимался к ней, но с интересом разглядывал мрачные деревья, проплывавшие мимо. Драконы — дневные существа, но все же хорошо видят в темноте, и маленький дракончик с жадностью постигал мир вокруг. Несмотря на его отношение к Плюшу, так ему нравилось путешествовать больше, чем в рюкзаке.

Медведь трусил без устали, как заведенный, до самой Берестницы. Там нас встретил дружный лай собак, учуявших медведя, и Плюш остановился и зашагал в сторону ближайшего забора, чтобы узнать, кто там смеет лаять на хозяина лесов, но я не дала ему этого сделать, потянув за шерсть. Плюш заворчал и неохотно послушался. Мы рысцой пробрались через деревню, прежде чем кто-то вышел посмотреть, отчего разлаялись собаки, но все же спугнули какую-то фигуру, зигзагами пересекавшую дорогу.

Фигура оказалась мужичком, праздно шатающимся по деревне в ту ночь. Издалека приняв меня за всадника на лошади, он приветственно вскинул бутылку и прогорланил:

— Привет всему неспящему народу!

Но когда мы подъехали ближе, остальные слова застряли у него в горле, и все спиртное мигом выветрилось из организма. Мужик с воплем сиганул в кусты у дороги, и мы проехали мимо, не останавливаясь.

Надо было идти в обход деревни, но я-то думала, что все давным-давно спят. Надеюсь, что этот мужичок по утру примет все за ночной кошмар.

Я приспособилась к шагам Плюша и даже умудрилась задремать, прислонившись к широкой мохнатой спине и обнимая Зимнего Бурана. Когда выкарабкалась из дремы, уже рассвело. Я проморгалась, как старая сова, оглядывая дорогу и лес в утренней дымке, и только потом поняла, отчего проснулась: Плюш остановился и недовольно заворочался, словно пытаясь меня сбросить. Я сползла и едва успела подхватить Бурана, когда медведь сошел с дороги и зашагал в сторону леса.

— Плюш? — окликнула я его, но медведь только огрызнулся и скрылся за деревьями.

Я оторопело постояла, не зная, что делать дальше. Куда пошел Плюш? Он еще вернется или бросил меня насовсем? Меня не очень радовала перспектива шагать пешком, но, может быть, по дороге кто-нибудь проедет и подбросит меня. А пока я опустила дракончика на землю, и мы дружно размяли конечности. Потом я присела на землю у тракта и нашарила в рюкзаке ломоть хлеба с сыром и две морковки. Разделив скромный завтрак с Бураном, я отряхнула штаны и двинулась вперед по утоптанной дороге. Дракон не пожелал идти на ручки и заковылял следом за мной, по траве, так что мне пришлось идти помедленнее.

На ходу я развернула карту, выданную Береком. Я предполагала, что поеду на лошади, как все нормальные люди, и проезжая мимо населенных пунктов, буду прятать дракона. Теперь я лишилась транспорта совсем, и это открывало новые, совершенно безрадостные перспективы.

Во-первых, идти надо очень далеко, и я могу рухнуть от усталости прямо по дороге.

Во-вторых, меня ждет тяжелый переход пешком через все деревни и города с драконом подмышкой, а весит он уже далеко не как котенок. Населенные пункты можно обходить стороной, но рано или поздно мне придется зайти в один, чтобы купить еды. С собой у меня ровно столько, сколько влезло в рюкзак, и этого не хватит до конца путешествия. Конечно, я надеялась, что мама-драконица почувствует своего сына намного раньше, чем я дойду до гор, но насколько это «раньше» случится, я не знаю.

И в-третьих, путь займет столько времени, что меня успеют хватиться и догонят на лошадях раньше, чем я вообще куда-нибудь дойду. Конечно, о том, куда я иду, знает только Берек, к которому я заскочила перед отъездом с последней просьбой, а он никому не скажет. И Тим, узнав о моей пропаже, может догадаться. Но профессора на то и профессора — они-то уж сумеют придумать что-нибудь, чтобы меня найти.

— Выход только один, — сказала я вслух, разглядывая карту. — Придется нам идти напрямик.

Буран согласно пискнул.