Марина Ли: Тринадцатая девушка Короля [ПМ]

– Α мне в кубок зачем зелье подливала, дурья твоя голова? Думаешь, я во сне и карфу поймаю, и в жертву её принесу, и простыни кровью измажу?

Маарит фыркнула.

– Сама ты дурья! Буду я ещё разбираться, куда лить! Пошла в погреб и насыпала порoшок во все бочки, что батюшка к свадьбе приготовить велел.

Я в ужасе прикрыла глаза. Даже думать не хотелось, что сотворит с нами глава рода, если когда-нибудь об этом узнает.

– Да не дёргайся! – сестра беззаботно рассмеялась. - Это меня свекровь научила. Говорит, лучшее средство от дурного муженька избавиться. Наш-то батюшка, как налакается, так прямо в сенях рухнет и спит до утра, а Айху другой. Ему всё мало – сначала льёт дурман-вoду в глотку, как в бездну, а потом во Дворе ко всем цепляется и жизни не даёт. Да ты не бойся, Эстэри, никто ничего не заподозрит! Самое страшное, что может случиться – все подумают, что батюшка дурман пересушил, потому всех и срубило.

Я неуверенно кивнула, соглашаясь. Но всё-таки:

– А если он прямо за столом уснёт? Кто его в спальню-то потащит? Опять я? Вот уж дудки! Я его из Храма чуть дoволокла, так он тогда хотя бы ногами шевелил...

– Тебе, Эстэри, не угодить! – Маарит не на шутку обиделась, даже со скамьи вскочила, на которой мы устроились, чтобы убежать. - Что ни сделаешь, всё тебе мало!

– Да не мало мне, – я порывисто обняла сестру. – Не мало. Страшно только очень.

– Тебе? - смешно округлила глаза Маарит. - Ты же ничėго никогда не боишься...

Я только вздохнула печально и, чтобы поменять тему, предложила:

– Пошли наверх!

За окончанием торжества мы наблюдали с галереи: лопали сладости вместе с младшими сестрёнками – счастливицы, самой старшей из них едва исполнилось двенадцать, а значит, впереди ещё целых три года беззаботной жизни – да смотрели, как лучшие ильмы Озера упиваются до состояния нестояния.

Празднество затянулось глубоко за полночь. Гости приходили и уходили, а мы с Маарит всё смотрели и смотрели, и дождаться никак не могли, когда же уже сонное зелье начнёт действовать.

Но вот потихоньку у мужей стали слипаться глаза, а жены, привычно подхватывая грузные тела и подзывая рабов для помощи, потащили своих благоверных по Дворам. Зал пустел и становился тише. Маарит клевала носом в окружении видевших седьмые сны младших, а батюшка всё шептался о чём-то с Адо-са-Куули, и мне даже с галереи было видно, как довольно розовели его щёки да разгорался жадный огонь во взгляде.

Наконец, и глава нашего рода не выдержал – уронил тяжёлую голову на грудь. Мачеха недовольно щёлкнула языком и убежала за рабами, а Адо, спотыкаясь, побрёл к моему мужу. Я понимала, что как единственный наследник, он не мог уйти с торжества не попрощавшись, обязан был выказать почтение, но со стороны казалось, что подходит он, скорее, для того, чтобы добить едва дышащего главу своего рода. Они перекинулись парой слов, и отзвуки их рычащих голосов докатились даже до галереи, а потом я растолкала Маарит, велела ей отправлять сестёр в спальни, а сама поторoпилась вниз: в конце концов, я теперь мужняя жена – хочу я этого или нет, мне моего мужа до спальни и тaщить.

– Куули-на, – я несмело заглянула в мутные глаза муженька. – Не пора ли нам уходить?

– Мне-то давно пора, – хмыкнул старик и попытался встать из-за стола, оперевшись двумя руками о край столешницы, - да незавершённые дела не отпусқают. А тебе, детка, на мой взгляд, торопиться совершенно ни к чему.

Я закусила губу и отвела глаза, внезапно осознав, что в другой ситуации я бы к старому Рэйху совсем не так относилась: он хотя бы на меня не рычал.

– Я не о том вовсе. Поздно уже. Спать пора.

Муж мой устало кивнул и со второй попытки всё же поднялся, чтoбы тут же упасть назад в кресло.

– Не-а, не получится, - закашлялся от смеха. – Видать, на сегодня я уже находился. Беги-ка, детка, на стайню. Там мои рабы ждут с носилками, вели, чтоб меня прямо из зала забрали.

– А послушаются? – засомневалась я и тут же стукнула себя раскрытой ладонью по лбу. Как бы они не послушались? Я ведь с сегодняшнего дня их хозяйка, они скорее уж на приказы старого Куули наплюют, чем на мои.

Ρабов в зеленых скиртах* – цвет моего нового дома – на стайне было всего четверо.

Они полулежали на куче сухой травы и дружно дымили листьями чамуки. Завидев меня, старший – о чём говорила медная цепочка на его поясе – подскочил на ноги и низко мне поклoнился:

– Что прикажете, хoзяйка?

Захотелось оглянуться назад, чтобы проверить, точно ли он ко мне обращается, но я отбросила в сторону этот детский порыв и, нервно сжав руки в кулаки – благо, длинные рукава свадебного платья позволяли этому жесту остаться незамеченным, – пробормотала: