Степан Бердинских - Фина [СИ]

— Нет! — закричала я. — Отпустите меня!

В моей голове что-то булькнуло. Вырвалось наружу и упало на твердую поверхность, словно это был желток, медленно вытекший из трещины в скорлупе яйца, а затем упавший на диск сковородки. Сновидение встретилось с реальностью, пролетев сквозь дрему.

— Фина! Любимая моя! — слышался ласковый голос. — Бабушка сообщила, что тебе нездоровится, поэтому мы с папой приехали раньше. Взяли билеты на ближайшее число, и, что не может быть чудесным, завтра воскресенье! Соберемся всей семьей и поедем в парк развлечений, как ты хотела. Помнишь?

— Воскресенье? — сонным голосом ответила я.

Я почувствовала мамины губы на своей щеке. Мягкие и теплые.

— Ты ничего не помнишь? — улыбалась мама, сквозь слезы нашептывая ласковые слова. — Папа рядом, все в порядке. Сейчас я принесу тебе молока. Ты хочешь пить?

Я кивнула.

— Где чего болит? — услышала папин голос. — Коленки? Ноги? Живот?

Протянув руки, я обняла папу и уткнулась в его плечо. Крепкое и уютное.

— Вновь приснилось пианино? — спросил меня отец.

Мотнув головой, я ответила:

— Пианино исчезло. Вернее, отошло на второй план. Была бы я рада, но, увы, на смену моей прилежной подружки пришло другое существо. Небольшого размера, точнее даже, крохотное. Безобидное, но тревожное. Мне трудно сейчас подбирать слова, папа, могу только сказать, что сегодняшний сон был на удивление подробным. Я никогда не ощущала нечто подобное. Вот ты, папа, вел диалог во сне?

— Скорее нет.

— Не помнишь?

Папа метнул взгляд в окно и раскрыл рот. Этим он напомнил мне саму себя. Взгляд рассеянный, словно танец сонной балерины. Крылья носа слегка раздуваются, будто от волнения.

— Фетула вел диалог.

— Этот мальчишка?

Папа чуть усмехнулся.

— Ему пятнадцать.

— Все равно мальчишка, — отрезала я.

Невольно задержав взгляд на папиной руке, я продолжила:

— При чем здесь Фет?

— Он мне встретился сегодня.

После этих слов папа погрузился в молчание.

— Неужели он выходит на улицу? — спросила я папу.

— Чаще, чем ты думаешь.

— Да ну.

— Перестань, — начал отец. — Он тебе нравится.

— Хватит! — резко оборвала я папу, толкнув его в бок.

Спустя пять минут в дверь постучались. Тихо, но неуклюже, кажется, ногой.

— Я принесла теплое молоко, — сказала мама, поставив поднос на табурет возле моей кровати. — Еще печенье и дольки мандарина.

Мама присела рядом со мной, поправила одеяло и обратилась к папе:

— Милый, оставь нас на минутку.

— Нужен буду, меня найдете, — ответил Марлотий, тихо закрыв за собой дверь.

— Где папа поранился? — тут же шепнула я маме.

Мама протянула мне руку и показала точно такую же рану.

— Вы играете так? — удивилась я.

— Это лечение.

— Кто же так лечится?

— Бабушка и дедушка тоже наносили себе такие ранки, — объяснила мама.

— И мне сделают? — поморщилась я.

— Ты пока маленькая.

— Вовсе не маленькая! — оборвала я маму.

Я еще долго разговаривала с мамой. Обсудила с ней учебу и тот день, когда осталась у Кауфы из-за сильно дождя. Рассказала ей про странные ощущения, которые начали одолевать меня в последнее время. Старалась передать то, что чувствую. Как сон наполнился деталями, а реальность накрылась пеленой. Не забыла про пианино, сказав, что оно отошло на второй план. Мама, конечно, тут же обрадовалась, но затем ее взгляд вновь потускнел, когда я описала крошечного человечка.

— Он такой же ужасный? — спросила мама.

— Вовсе нет, — покрутила я головой.

Выпив кружку молока, я подвинулась и пустила маму к себе. Забравшись с ней под одеяло, мы шутили и щекотали друг друга. После очередной шутки у меня заурчало в животе, и я поинтересовалась:

— Что у нас на обед?

— Индейка, — улыбнулась мама, оголив верхний ряд белоснежных зубов.

Заправив постель, я взяла чистое белье и отправилась в душ. Пока мылась, вспоминала папины слова о Фетуле. «Неужели он бывал в таком сне, — думала я. — Завтра спрошу у него».

Прошла уже, наверное, вечность, а я все стояла под теплым потоком воды, гладила живот, смывала остатки геля между пальцами ног, выравнивала полоску рыжих волос и всячески предавалась неспешному пению. Игриво мычала или хихикала, вспомнив что-то забавное. Переступала с ноги на ногу, корча из себя бравого солдата морского флота. Мне стало скучно, и я развернулась, отдав граду воды поясницу. Капли с легким постукиванием омывали мое тело. Затем, одна за другой, как рыбы в нерест, стекали по ягодицам и коленям. Я стояла в образовавшейся луже и подбрасывала мыльную воду пальцами ног. «Пора выходить», — подумала я. Опустила кран, смахнула с себя капли, отодвинула штору и встала на коврик. Не найдя своего полотенца, стянула с трубы мамино и тщательно вытерлась. Сполоснула под краном бритву, почистила зубы, осторожно подравняла брови и, надев чистое белье и сверху накинув халат, вышла из ванной.