Питтакус Лор: Сила Единства

«Это было бы просто, ты маленькая дура. Ты могла бы просто соскользнуть в темноту. Я предлагал тебе милость». Он начинает уходить в пропасть, оставляя ее в покое. До нее доносятся слова. «Теперь вас всех гораздо больше боли».

«Да будет так», — говорит она.

Одноглазый мальчик сидит, облокотившись на спину в своей мягкой тюрьме. Он обнимает себя — не по выбору; его руки закреплены внутри смирительной рубашки. Его один глаз тупо смотрит на белые стены, все светлое и мягкое. У двери нет ручки, нет заметного пути убежать отсюда. Его нос зудит, и он зарывает лицо в плечо, чтобы почесать его.

Когда он поднимает глаза, на стене появляется тень. Кто-то стоит за ним. Одноглазый мальчик вздрогнул, когда две мощные руки опустились на его плечи и мягко сжали их. Глубокий голос сказал ему прямо в ухо.

«Я мог бы простить тебя», — говорит посетитель. «Твои неудачи, твое неповиновение. Это было, в какой-то мере, моей виной. Я не должен был посылать тебя к этим людям для начала. Просить тебя проникнуть к ним. Естественно, что ты проникся к ним определенной…симпатией».

«Возлюбленный лидер», — говорит одноглазый мальчик в насмешливом порыве. Он напрягается против смирительной рубашки. «Ты пришел, чтобы спасти меня».

«Правильно», — говорит мужчина голосом, как гордый отец, игнорируя саркастический тон мальчика. «Возможно, это могло бы быть так. Как я всегда обещал тебе. Мы могли бы править вместе. Посмотри, что они сделали с тобой, как они относятся к тебе. Они не посчитались с твоей силой, и ты позволил им запереть себя, как какое-то животное…».

«Я заснул, не так ли?» — спрашивает одноглазый мальчика. "Это сон."

"Да. Но наше примирение, оно будет очень реально, мой мальчик. Сильные руки отпускают его плечи и начинают расстегивать смирительную рубашку. «Это небольшая вещь, которую я хочу взамен. Демонстрацию твоей лояльности. Просто скажите мне, где я могу их найти. Где я могу тебя найти. Мои люди — наши люди — будут там, прежде чем ты даже проснешься. Они освободят тебя и вернут твою честь».

Одноглазый мальчик на самом деле не слушает предложение мужчины. Он чувствует, что смирительная рубашка начинает ослабевать, когда пряжки на ней раскрываются. Он концентрирует и вспоминает, что это сон.

«Ты отбросил меня, как мусор», — говорит он. "Почему я? Почему сейчас?"

«Я понял, что это была ошибка», — говорит мужчина сквозь зубы. Впервые одноглазый мальчик когда-либо слышал, как этот мужчина извинился. «Ты моя правая рука. Ты сильный."

Одноглазый мальчик фыркнул. Он знает, что это ложь. Сетракус пришел, потому что он думает, что мальчик слабый. Он манипулирует. Ищет зоны для слабостей.

Но это — просто мечта. Мечта одноглазого мальчика. Это означает его правила.

«Что ты скажешь?» — спрашивает мужчина, его дыхание обжигает ухо одноглазого мальчика. «Куда они тебя взяли?»

«Не знаю», — честно отвечает мальчик. Он не знает, где находится эта заполненная клетка. Остальные позаботились, чтобы он не увидел. "Что касается…как вы это называете? Примирения? У меня есть встречный вопрос, старик.

Он воображает свое любимое оружие, игольчатое лезвие, которое прикрепляется к внутренней части его запястья, и вот так же оно возникает. Он выталкивает его, смертельная точка пробивает ткань смирительной рубашки и поворачивается, чтобы ударить лезвием прямо в сердце мужчины.

Но этот человек уже исчез. Одноглазый мальчик горько ворчит, разочарованный отсутствием удовлетворения. Ему требуется время, чтобы размять руки. Когда он проснется, он будет в том же самом месте, за исключением того, что его руки снова будут связаны. Он не возражает против одинокой камеры. Ему удобно, и его никто не беспокоит. По крайней мере, он мог остаться здесь ненадолго. Подумать. Взять себя в руки.

Когда он будет готов, тем не менее, одноглазый мальчик пойдет вперед и освободит себя.

Мальчик ходит по футбольному полю в начале зимы. Трава, хрупкая и коричневая, хрустит под ногами. Слева и справа, металлические трибуны полностью пусты. Воздух пахнет огнем, и ветер ударяет пепел о щеки мальчика.

Он смотрит на табло вперед. Оранжевые вспышки света и пальбы, как электричество приходят и уходят.

Помимо табло, мальчик может видеть среднюю школу или, по крайней мере, то, что от нее осталось. Крыша рухнула, взорванная ракетой. Все окна разбиты. На поле перед ним есть пара раскуроченных школьных столов, будто ими швырялись, чтобы разрушить школу, их глянцевые пластиковые вершины вклинились в землю, как надгробные плиты.