Питтакус Лор - Сила Единства

Сетракус Ра.

И я.

Я никогда не умел выражать подобные чувства, говорить о себе, о своих страхах и слабостях. Действительно, есть только один человек, с которым я когда-либо чувствовал по-настоящему комфортно, открывая все это.

Сара.

Я встаю, иду дальше на корабль и вижу ее. В тусклом освещении корабля, вытянутая на кроватке, простыня подтянута к ее подбородку — она могла спать. Ее светлые волосы лежат на подушке под ней. Ее кожа бледная, такая бледная, будто цвет вырвался из ее губ. Я иду вперед, чувствуя, что я во сне.

Марк Джеймс тоже сидит рядом с кроватью Сары. Он встает, когда я иду вперед, и я смутно знаю об убийственном взгляде на его лице. На секунду я думаю, что он может помешать мне. Глядя на меня, он должно быть передумал, потому что он отступает в сторону. Гнев в его глазах сменяется любопытством, как будто я странное животное.

Или как я чужой, способный к вещам, которые он не может понять.

Он ничего не говорит, когда я встаю на колени рядом с Сарой. Я стаскиваю простыню с ее тела, и она прилипает к ней, где кровь из ее ран высохла. Она все порвана.

Я чувствую, что должен плакать. Или кричать. Но все, что я чувствую — пустоту.

И тогда мои руки тянутся вперед, немыслимо, воздействуя на какую-то комбинацию инстинкта и отчаяния. Я надавливаю на ее раны, ее кожа холодная под кончиками пальцев, я хочу, чтобы моя целебная энергия текла в нее.

Когда Сара и Элла были пронизаны бластерным огнем на Базе Дульче, мне удалось исцелить их. Они были близки к смерти, и я отдернул их. Может быть…возможно, сейчас есть надежда.

Мои руки нагреваются. Они светятся. Светлая кожа Сара внезапно окрашивается в розовый цвет, и мое сердце проскакивает.

Это трюк света. Мое Наследие не работает. В Саре нет искры, чтобы разжечь ее.

Я позволил энергии просачиваться. Теперь, когда я видел раны Сары из первых рук, ужасные видения, которые преследовали меня в те часы, которые я ждал, исчезли. Это стало реальностью. С рукопожатием я укрываю тело Сары простыней.

Моральные детали — это не то, на что я сосредоточен. Они не то, что будет со мной. В приглушенном свете ее лицо — тонированное синее. Оно не похожа на то, что испытывает боль; нет линий, сжимающих кожу, и глаза закрыты. Губы Сары навсегда претворяются почти любопытной улыбке. Я наклоняюсь и нежно целую эту улыбку, не удивляясь, как холодны ее губы. Затем я опустил голову, положил ее на грудь. Вероятно, похоже, что я слушаю сердцебиение, но я просто прощаюсь.

Я не плачу. Она не хотела, чтобы я это делал. Но бессонница, которую я чувствовал раньше, теперь ушла. Я чувствую, что могу наконец отдохнуть, прямо здесь, с Сарой.

«И это все?»

Марк. Я совсем забыл, что он был со мной в комнате.

Я поднимаю голову и медленно поворачиваюсь, не вставая. Голова Марка поднята; он смотрит на меня, его кулаки сжимаются и разжимаются.

«Что?» — спрашиваю я, удивленный тем, как я устал.

«Я сказал, это все?» — повторяет он, теперь слова жестче. «Это все, что ты собираешься делать?»

«Больше я ничего не могу сделать, Марк», — со вздохом ответил я. «Она ушла.»

«Ты не можешь вернуть мертвых?»

«Нет. Я не бог».

Марк качает головой, как будто ожидал ответа, и все равно разочарован. «Черт, — говорит он себе, потом смотрит прямо в глаза. «Что, черт возьми, тебе хорошо?»

Я не собираюсь делать это с ним. Не здесь. Никогда. Я медленно встаю, последний раз посмотрю на Сару и безмолвно направился к выходу корабля.

Марк мешает мне.

«Я задал тебе вопрос», — говорит он.

На мгновение его тон возвращает меня в высшую школу Парадайз. Я знаю, что это не тот самый шутник, который мучил меня и Сэма, теперь у него в глазах есть дикий и преследуемый взгляд, неопрятные волосы и грязная одежда, которые смутили бы старого Марка Джеймса. Но он все еще мастер этого альфа-мужского голоса. Это заставляет его казаться больше, чем в действительности.

«Марк», — говорю я, предупреждая.

«Ты не можешь просто уйти от этого», — отвечает он.

«Прочь с дороги».

Он толкнул меня. Контакт действительно удивляет меня и заставляет меня отшатнуться на несколько шагов. Я смотрю на него.

«Ты сердишься; тебе больно…»- говорю я Марку, сохраняя голос, даже если я хочу кричать на него. Как будто я не чувствую то же самое. Как будто я не хочу пробивать стену. «Но это… мы? Бороться без причины? Этого не произойдет».

«О, пощади меня, мой майор, Джон», — говорит Марк. «Я был там, когда она умерла. Я. Не вы. Она провела последние минуты на чертовом телефоне с тобой, прощаясь с тобой. Ты. Парень, который убил ее».