Татьяна Дмитренко - Право на жизнь-2. Дела житейские

— А вот кстати, — Славка закуривает неизменный кальян, — что стоило нам послать приглашение клану Говорящих, когда Тариновы волшебники пытались тебя угробить?

— Да, это мы фигню споровши, но никто и не мешает господину Эйгилу подвергнуть меня тому же самому, но на территории Говорящих.

— Не о том спорите, — вмешался Орон, — я и Тарин давно отправили Эйгилу отчет о тех событиях со всеми выводами и рекомендациями.

— Да? — удивилась я, — это вы хорошо придумали, спасибо обоим!

— Тут не за что благодарить, это обычная практика.

Ответ главы клана некромантов пришел на удивление быстро. За нами прибудет известный всем господин Бетлан в час летучей мыши, то есть вскоре после ужина. Господин Эйгил сможет уделить нам примерно полчаса в связи с непрекращающимся расследованием похищения юного принца. Ну и на том огромное вам мерси. Однако не сомневаюсь, что после нашей беседы главе клана придется подкорректировать личные планы. Славка хмыкнул, и это ещё мягко сказано, подруга. Значит, что у нас на часах? Ага, 14.35 по Москве, до 20.00 времени вагон.

— Ты в академию?

— Нет, не вижу смысла.

Орон кивнул господам присутствующим и поднялся в библиотеку, а мы потопали в мой чуланчик, надо поговорить по душам, самое время. Расположившись на широченном подоконнике, синхронно закурили, и я изложила свою идею саботажа той главной теории, которую он творит на основе физики этого мира, то есть с учетом магических воздействий. Он как-то объяснял мне, что магия подчиняется собственным и незыблемым законам в отличие от физических, которые могут и нарушаться при некоторых условиях.

— Этот фокус повторить в Эрин не получится. Берг не производит впечатление дурачка, да и легковерием не грешит, как мой бывший ректор. Тот клоун от науки разбирался в физике чуть лучше студента второго курса. Да и теория была скорее предположением и явно выраженного прикладного значения не имела. Здесь такой номер не прокатит, любое утверждение проверят сто раз и ещё сто раз, если понадобится.

— А учитывая тот факт, что наше семейство по господину Бергу потопталось не слабо...

— Ему плевать на такие выпады, он не обычный аристократ, помешанный на евгенике, а глава неслабой тайной службы, знаешь ли. Этот народец любого бомжа в темечко расцелует, если решит, что так надо для вящей пользы короны.

— Слушай, а магическое воздействие обладает полем? Ты же сам говорил, что даже сказанное слово образует поле вокруг материальных объектов.

— И что?

— Рискну предположить, что это поле влияет не только на материальное живое и неживое. Любое поле… это волны, верно? Вот! А вам известна структура полей?

— Этим я и занимаюсь, исследованием структуры полей, воздействующих на разум.

— А сколько типов полей образуют магическую структуру заклинания? Спорим, электрическое и магнитное!

— Пока обнаружены только названные тобой. Магическое «послезвучание» заклинания, то есть фон, образует как раз магнитная составляющая.

— А почему не электрическая?

— Ты будешь смеяться, токи исчезают быстрее, они тут рассеиваются в пространстве без следа, ионизируя воздух.

— Без следа? Что-то сомнительно, небось энергия переходит в другое состояние. Так что насчет структуры?

— Ничего. Работаем.

— Ну и работайте, но желательно таким образом, чтобы воздействие на разум оставалось в стадии исследования как можно дольше.

— Что бы я без тебя делал? — хмыкнул Славка, — кое—кого из молодых магов я уже заразил собственным скепсисом. Со здешними корифеями мне бодаться не стоит, за ними десятилетия опыта, немалая сила, да и возможностей у них хватает. Каких? А из числа тех, что способны осложнить жизнь простому человеку. Очень уж мне не нравится та отрасль маго—науки, в которую я вляпался благодаря Бергу. Сам виноват, старый дурак. Но теперь уже не отыграешь назад.

— Какой толк в сожалениях? Будем работать с тем, что есть. Я могу помочь?

— Я подумаю, как можно тебя использовать, то есть не тебя, а твоё положение фактора икс. Вот разберемся с темняками и займемся наукой вплотную. Ты ещё не совсем забыла численные методы?

— Ты вопросы задаешь! А кто твоим студентам курсовые расчеты делал? Иван Федорович Крузенштерн, что ли?

— Подозревал я что-то такое, — засмеялся Славка — а рассчитай мне вот такую фигню.

— Ничего себе формула! Разложить функцию в ряд и ограничиться первым членом?!

— Ты сначала попробуй разложить.

Научный спор прервала Саналера, еле отыскавшая нас.