Павел Блинников - Мертвый бог Эрв. Дилогия [СИ]

Останкино! Круто так, что даже поросячий хвост не такой крутой! Вадик тут всего пять минут, а уже увидел штук тридцать знаменитостей, не считая самого Эрнста. Некоторые проходили мимо, но большинство здоровались с ним! С каким-то блогером из Ростова! А вот даже Якубович подошел!

— Вадим Андреевич, гхм-гхм, рад видеть, гхм-гхм, — пожал руку Леонид Аркадьевич. — Наслышан-с, наслышанс-с! Даст Он — приглашу Вас в свою передачу…

— С-спасибо, — промямлил в ответ Вадим.

— Недавно ко мне, гхм-гхм, простите, одна из ваших приходила. Кажется, Монеточка?

— Она, вроде, не совсем из наших…

— Из ваших, из ваших, — настоял Якубович. — Вы — те, на кого Он бросил свой взгляд. В свое время Он точно так же бросил его на меня. Но мое время заканчивается, а ваше…

Леонид Аркадиевич резко расстроился, попрощался, еще раз откашлялся и пошел. Чего-то почти все, кто с ним здоровался, кашляли. Вернее, даже не кашляли, а как бы откашливались… покороче, что ли? Будто гоняли мокроту через горло, но очень сухо и коротко.

Ему нужен был двенадцатый этаж. Лифт подвез, створы открыли в принципе скучный коридор, пропахший самыми разными духами. О, да, тут и мужчины, и женщины лили на себя дорогущий парфюм ведрами. Получался странный эффект. Казалось, духи они пользуют не чтобы просто приятно пахнуть. Допустим, ты помылся, то есть уже пахнешь неплохо, шампунем там, мылом или гелем для душа. А потом брызгаешь одеколоном или духами на предплечья, можно за мочками ушей помазать, можно на сгибы коленей и локтей. Можно одежду надушить. И будешь пахнуть отлично целый день, но учуют это лишь те, кто подошел к тебе на метр, ну, на два метра. Тут же мимо тебя проходил не человек, целая парфюмерная фабрика. Запах дорогих духов слышен метров за пять, и так от каждого. Вместе оно сливалось в такую какофонию аромата… честное слово, Вадим предпочел бы вонь общественного туалета этому.

Он шел, от запаха начинало тошнить. Знаменитости приветливо улыбались ему, кто-то кланялся и душил, душил, душил говнозапахом благовоний! Ему реально поплохело, он даже шаг замедлил. Взглянул на дверь — только четвертый номер. Ургант ждет за тридцать третьим.

В голове потемнело, а он шел. Каждое улыбающееся лицо плыло, говорило, как радо с ним познакомиться. Вадим жал рыхлые ладони, а одна телеведущая даже поцеловала его, отчего чуть не стошнило прямо на нее. Вблизи духи приторней выгребной ямы!

И тут он понял! Не от духов его мутит! Духов много, но не они кружат голову, а вонь! Да-да, всё верно, как раз та самая вонь из выгребной ямы сельского сортира или так пахнет в мясном магазине, где не следят за санитарией! Это то ли трупный смрад, то ли разлагающихся фекалий, да еще замешано на старом мужском потняке! Будто все встречные ему — давно умершие зомби, пробежавшие только что марафон, на финише которого искупались в ванне с дерьмом! И вот это, словно зарин, отравляет легкие Вадима! А духи скрывают. Пытаются.

Впрочем, пахло не ото всех. По коридору снуют десятки людей, в основном, молодые ребята и девушки его возраста. Они на него — ноль внимания, но вот ведущие, актеры, эксперты, активно участвующие во всяких ток-шоу, — все знали Вадима. Все здоровались. Жали руку. И смрадили дерьмом, скрытым адской долей дорого одеколона.

Вадик думал, это никогда не кончится. Чем ближе тридцать третий кабинет, тем больше знаменитостей, желающих с ним поздороваться. Мутить слегка отпустило, но тошнота поднималась к горлу, поднося желудочный сок — пищевод свела острая изжога. А еще в Останкино какие-то особо яркие ламы на потолках. Ощущение, будто идешь по длинному-длинному солярию. Вадим вспотел, футболка прилипла к спине. Будто не шел на шоу — мечта всей жизни! — а совершал поход, как Ахиллес, или как его там звали…

Люди размылись. Вернее, не все. Обслуживающий персонал, всякие гримеры, помощницы, администраторы, по-прежнему проносились мимо, а вот знаменитости… Вадиму казалось, они видоизменились. Кто-то шел не плавно, а как бы угловыми движениями. Конечно же, это ведь не люди, а киборги. На шеях вторых под толстым слоем штукатурки проступали швы. Конечно же, это ведь не люди, а зомби. У третьих под кожей кто-то шевелился. Четвертые — будто надутые куклы. У пятых за прозрачными глазницами видна маленькая рубка, где парочка мелких серых человечков сидят в кабине управления и направляют тело-машину. Шестые не отбрасывают тени, но не вампиры они, вовсе нет. Не здороваются, потому что — просто голограммы.