Павел Блинников - Службы Дельты Миров. Дилогия [СИ]

— Да за это время, можно было придумать, почему птицы осенью на юг летают!

— А ты что не знаешь? Потому что магнитные поля, испускаемые недрами… сейчас не об этом! Не нравится мне это задание. Такое ощущение, Магистр нам чего-то недоговорил.

— Почему?

— Может поленился, может не хотел, чтобы кто узнал… Они магистры все такие — мы для них мусор. Если не справимся, Служба Радости пришлет еще хоть сотню мертвых курьеров и им придется исполнять его волю. Короче, у нас еще есть семь вероятностей попасть в Сон, так что, давай ложись.

— А ты рядом?

— Угу.

Манада не заставила себя упрашивать. Просто перешла из положения «сидящая на корточках» в «лежащая на боку». Жюбо лег позади нее, обхватил за талию. Девушка вздрогнула.

— Жюбо!

— Что?

— Мне показалось, я что-то почувствовала.

— Расслабься, такое иногда бывает. Действие Обезболивателя сходит на нет постепенно: первые чувства должны пробудиться примерно после недели, через две появится регенерация, боль…

— Я испугалась…

— Чего?

— Я… я… не хочу, чтобы боль вернулась. Это так хорошо… когда не больно.

— Но вместе с болью вернутся и радость, и способность наслаждаться красотой, и эмоции, и… словом ты станешь человеком, а не ходячим трупом.

— Но вернется страх, боль…

— Успокойся. — Жюбо погладил ее по волосам. — Если все будет как надо, мы вернемся в Дельту очень скоро. Давай, закрывай глаза и желай.

Манада легла лицом к костру, на секунду ей привиделся огненный вихрь, размером с гору, меж асимметричных разводов огня. Трамонтана. Она зажмурилась, чтобы похоронить видение, и пожелала…

На этот раз не появилась пылающая картина Хоры, или чистый лист бумаги с кроватью посередине. Манада оказалась на поле. Рядом стоял Жюбо и задумчиво смотрел вдаль. Он снова стал живым: человеческий цвет лица, темные глаза, грудь вздымается вверх-вниз, неся призрачный сонный воздух в легкие.

— Где мы? — спросила Манада.

— В том же сновидении Вари Трохиной.

— А где кровать?

Жюбо повернулся и неодобрительно рассмотрел красивое лицо в рамке ржавых волос. Яркие губки девушки изогнулись, она расхохоталась.

— Жюбо, ты такой забавный! — сказала Манада отсмеявшись. — Неужели ты думаешь, меня интересует только это «заниматься любовью»? Я же была в Линте, помнишь?

— Помню.

Жюбо стремительно приблизился к ней и поцеловал. Она как будто ждала — тут же обхватила его руками, наслаждаясь теплом мужского тела. А когда рука провела по тому месту… Манада открыла глаза и увидела усмешку на губах Жюбо.

— Один-один, — сказал мертвец. — Меня это тоже интересует не так сильно, как может показаться. А теперь, у нас есть работа.

— Ты с каждым днем кажешься мне все интереснее и интереснее. — Манада задумчиво провела пальцем по его подбородку. Вторая рука все еще ждала оклика плоти. Его не последовало.

— Смотри, Биатриче.

Жюбо кивнул куда-то за спину, Манада повернулась, неохотно отпуская теплого мертвеца. Вдалеке, по полю спешила одинокая точка, с другой стороны налетал огромный смерч. Жюбо щелкнул пальцами, точка устремилась навстречу.

— Я попытался узнать, что было до изнасилования, — сказал мертвец, указывая рукой на бредущую домой Варю.

— А это ее сон?

— Да. Боюсь, со стороны Биатриче, нам останется смотреть только на кусок, показанный им.

— Почему?

— Он жил очень долго, слишком много сновидений нам придется посмотреть, кто знает скольких он того…

Смерч приближался, вот уже виден безумно хохочущий старик в самом центре.

— Стой прекрасная дева, я все равно догоню тебя, все равно надругаюсь, тебе невозможно спастись в любом случае! — ревел Магистр, размахивая перепончатыми руками. Козлиная борода развевалась на ветру, а ниже пояса уже торчал огромный черный фаллос, в боевой готовности.

Варя упала на грудь, закрыла голову руками. Она плакала, повторяя снова и снова: «У меня не было выбора, он все равно нагнал бы». Как коршун, колдун налетел на бедную девушку и начал творить черное дело. Он кричал, пыхтел, заливался смехом, мял большую грудь когтистыми руками… А Жюбо ходил вокруг и рассматривал сие непотребство с интересом ботаника, нашедшего новый цветок. Манада даже возмутилась. Картина на поле настолько отвратна, а мертвец подходит, наклоняется прямо к месту, так сказать, преступления, разглядывает, как оттуда на землю падают капли невинной крови.

— Ты что делаешь? — спросила Манада.

— Гляжу.

— На что тут глядеть? Это отвратительно!