White Pawn - Крамаджен [СИ]

Где-то здесь должен быть гардероб, но Фест не хотел отвлекаться на его поиски. Звуки его шагов казались Фесту оглушительно громкими, и, кажется, разносились по всему первому этажу. Снятый плащ Еретик небрежно бросил на диван, проходя в широкие двери, через который он мог попасть к лестницам и добраться до места встречи с другими Еретиками — северной башни замка. Двигаясь к дверям он задержался, уловив движение справа от себя. Превеликий Юрташ, он едва не испугался собственного отражения.

Зеркало было большим и старым, потускневшим от слоя пыли и времени. Приблизившись, он сумел различить свое отражение в полный рост. На него смотрел смертельно бледный мужчина, небольшого роста и щуплого телосложения, с вытянутым к подбородку лицом. Глубоко посаженные глаза были неестественно лилового цвета, как и у всех Еретиков. Фест был неуверен, но ему казалось, что в бытность человеком его глаза были карими. Кто знает? Быть может, это было и так. Слишком много времени прошло, чтобы запомнить такие детали. Черные прямые волосы достигали плеч, почти касаясь кончиками иссиня-черного камзола, застегнутого на многочисленные ремешки поперек груди и живота. Фест гордился тем, что даже спустя пятьсот лет после развала культа Спящего Светила он сохраняет традиции в одежде и общей манере держаться.

Фест поправил сползшую на лоб прядь волос, и прошел через открытый дверной проем и начал подъем вверх по широкой лестнице. Его все еще донимала мысль о том, почему здесь никого нет.

«Быть может, я опоздал на встречу? Или наоборот, пришел слишком рано?»

Наверное, ему нарочно указали в послании неверное время встречи. Фест с усталым раздражением подумал, что подобную глупую шутку с ним вполне могли сыграть другие Еретики. Каждый раз, когда Фест начинал изучать историю войны и разрушения культа, он задавался вопросом, почему судьба уберегла от смерти именно этих Еретиков, которых он знал сейчас и изредка видел? На каждой подобной встрече он ловил себя на мысли, что ему с каждым разом все ненавистней их общество. Радовало лишь то, что эти встречи происходили не часто. Последняя состоялась аж двадцать семь лет назад, но если ты бессмертный Еретик, сверхчеловек, приближенный к великому Юрташу, Поглотителю Плоти, то даже и такие редкие встречи начинают приносить лишь раздражение.

Добравшись до последних этажей, Фест приблизился к высокому дверному проему, за которым должен был располагаться зал, где когда-то давно, он и другие маги культа Спящего Светила решили проводить встречи, чтобы поделиться новостями и слухами, обсудить план дальнейших действий и просто скоротать время в обществе себе подобных и развеять скуку. Перед тем, как войти внутрь, Фест прислушался, но он так и не услышал знакомых голосов. Это окончательно испортило ему настроение. Все двери, ведущие к этому залу, от самих ворот замка до этих, были открыты, как и было оговорено. Но гробовая тишина и отсутствие признаков других Еретиков подсказывали Фесту, что либо он ошибся с датой приезда, либо его разыграли.

Фест шагнул в зал, зло думая о том, что в следующий раз он проигнорирует очередное приглашение посетить замок Куд.

Тяжелые портьеры были отдернуты в стороны, и зал был щедро залит мертвенно-серым светом, льющимся снаружи через толстые стекла больших окон. Это помещение было достаточно большим, чтобы в нем разместились множество персон, и хотя центр зала занимал лишь длинный обеденный стол, он казался пустым.

Во главе стола напротив двери сидела Дей Интес.

Когда-то Фест был уверен, что влюблен в эту красавицу. Это было слишком давно, наверное, когда и он и она еще были людьми, не Еретиками. Фесту с трудом давались воспоминания о тех временах, все-таки пять столетий это непомерно огромный срок даже для Еретиков, бессмертных плотью, но обладающих всеми слабостями человеческой психики. Совсем недавно он был уверен в том, что не испытывает к ней ровным счетом никаких чувств, за исключением холодного отвращения и легкого страха. Однако сейчас, при виде Дей, Фест на какое-то мгновение вновь ощутил позабытое чувство, шевельнувшееся в груди.

Дей являла собой воплощение грациозности и красоты. Тусклый серый свет, падающий на нее справа, подчеркивал неестественную для человека бледность кожи и черноту ее длинных прямых волос. Пол вокруг нее покрывали длинные, причудливые в своих изгибах полы синего платья, делающие похожими молодую женщину на фантастическое, пустившее корни растение. Два темно-синих «лепестка» причудливого корсета поднимались от талии по ее бокам вверх, удерживая и подчеркивая высокую упругую грудь.