Павел Брыков - Зеница рока [СИ]

Вдруг торчащая из стола куриная лапка свернулась, показав кукиш. Это могло обозначать только одно — у хозяина гости и его трогать нельзя. Антип поманил к себе пальцем одну из камышовых фей, пробурчал:

— Я на полчасика, ля. Если спросят, — чёрт закатил свои глаза вверх, — я к землякам в порт.

Но с затеей ничего не вышло: стоило Антипу вступить в коридор, как дэвы посохами перегородили путь.

— КУДА?

— В порт, ля.

— ЗАЧЕМ?

— К землякам.

— ДНЕМ НЕЛЬЗЯ.

Антип почесал спину.

— Да какой день, ля, утро, гад!

— ДНЕМ НЕЛЬЗЯ.

Анцыбал вздохнул, покосился на заросшие волосами коленки дэвов, посмотрел на свои — некрасивые, кривые, все в наростах и бородавках. Пока шел назад размышлял:

— Вот накоплю денег, и себе такие же сделаю, красивые, мохнатые. А то, что это такое — весь в болячках. Дома-то ладно, а тут нет, тут все смеются, пальцами тычут. У самих то рога, то крылья на непотребных местах, а всё туда же.

Как только вернулся на бочонок, подлетела парочка фей-камышовок, пропищала:

— Что, нашел звездочета? И где золотые? Угости медком.

Только природная проворность помогла козявкам увернуться от тяжелой руки анцыбала, а так бы хозяину пришлось искать новых слуг…

…Улейбулла был занят. Пару минут назад очаг вспыхнул лиловым и спросил, можно ли пустить гостя. Хозяин вскочил на ноги, выбежал в центр комнаты, приготовился и кивнул, мол, пускай. Тут же в очаге раздался хлопок и из облака дыма вышел Фарух. Какой он высокий — подумал Улейбулла, аж завидно. Хозяин заметил, что звездочет был бледнее обычного, красные глаза слезились, тонкая черная бородка чуть подрагивала.

Что ж, погоня никого не делает краше…

— Добрый день, хозяин Улейбулла, рад видеть вас во здравии и в спокойствии. Как ваше здоровье, как здоровье ваших питомцев? Не болеют ли чем, может помочь надо, какие травки достать?

— И вам хорошего дня, уважаемый Фарух. Пока на здоровье не жалуюсь, а насчет трав я бы с удовольствием. Сегодня ты жив-здоров козленочком скачешь, а завтра так прихватит, всех родственников до шестого колена вспомнишь. Вы-то Фарух и пути звезд ведаете и в заклинаниях мастер, слышал и лекарь из вас хороший…

— Спасибо за добрые слова, хозяин Улейбулла, — звездочет прижал руку к сердцу, поклонился.

— Куда думаете отправиться? — управляющий караван-сараем набросил на лицо самую милую улыбку. — Я с удовольствием воспользуюсь вашим предложением. Если на запад, то мне нужен корень тысячесила от травников Турина. Любые деньги заплачу. Только чтобы постарше. Если на север, то прихватите спелый колокольчик из Чернигова. Слыхал, так нежно поет, так радостно, под его музыку засыпать хорошо, детство снится.

— Я не на запад и не на Север, но постараюсь добыть то, что просите. Есть ли у вас запряженные пегасы?

— Как ни есть? Конечно, есть! Чтобы в лучшем караван-сарае Истамбула, да не было пегасов? Самого могучего дам, сильного. На край света унесет! Крыльями махнет и море позади, второй раз махнет и горы внизу! Кр-р-расота!

— Ну, мне на край света не надо, я по месту, но за услугу спасибо. Буду долго помнить вашу доброту, — сказал Фарух и посмотрел на Улейбуллу внимательно.

Хозяин караван-сарая чуть улыбнулся и пожал плечами.

— Сегодня вы ко мне пришли, завтра я к вам. Мир — большое колесо. Видите около моей кровати костяной шар? Возьмитесь за него и тут же очутитесь в потайной комнате конюшни, думаю, нам лишние свидетели ни к чему… Я последую за вами.

Фарух задержал дыхание, словно готовился прыгнуть в холодную воду, прищурил глаза, положил руку на шар и исчез. Только звездочета в комнате не стало, Улейбулла подскочил к месту, на которое, выйдя из очага, вступил Фарух. Хозяин чайханы нагнулся и мазнул пальцами по белому следу, размазанному на каменных плитах. Понюхал, растер пальцами, лизнул их и, довольный, бросился к шару. Помет летучих мышей — вот что на своих сапогах принес Фарух! Вот где он прятал живых или мертвых Махмуд-бега и младенца!!!

Прыгнув за гостем, Улейбулла первым делом на кончике палочки зажег свет — в комнате, в которой на треноге стоял такой же, как у него в спальне костяной шар, было темно. Вообще он старался гостям реже показывать такой способ перемещения в конюшню, да и в потайном чулане до этого никого кроме хозяина не было, но сегодня необыкновенный день, и у него необыкновенный гость.

Фарух стоял рядом, оглядывая комнату. Улейбулла почувствовал, как за сладкими благовониями, прячется страх. Этого нельзя допустить! В конюшню не должен заходить человек с таким запахом — животные, будь-то лошади, или единороги, не прощают слабости. Бояться должны животные, а человек обязан повелевать!