Марина Эльденберт - Звезды падают в небо

Получается, Янгеррд здесь действительно один. Вот почему я не видела рядом с ним свиты.

— Мать родилась на Севере, ее подарили моему отцу после первого испытания.

Первым испытанием назывался оборот, после которого сын правителя становился его достойным преемником. Это означало, что он готов править и может повести за собой как людей, так и драконов.

— Он любил ее. Настолько любил, что отказался от остальных девушек, которые к тому времени украшали его гарем. Отказался от отбора и от невест, одна из которых должна была стать правительницей Даармарха.

— Что значит — подарили?! — вырвалось у меня.

Все, о чем он говорил, казалось диким.

Каким бы сильным ни был иртхан, он не мог жениться на простой девушке, ему бы не простили такой слабости. Да что там, его детей не признало бы общество, даже первенца, как достойного правителя, а значит, мать Даармархского была иртханессой. Но как иртханессу могли подарить?

За что?!

— Она была человеком. — Витхар прикрыл глаза, словно воскрешая в памяти ее образ. Ненадолго: на пару мгновений, но лицо его утратило резкость. Впрочем, когда он открыл глаза, в них гасли отголоски пламени. — Но они с отцом настолько любили друг друга, что она согласилась на огненное перерождение.

Огненное перерождение.

Так появился первый иртхан: когда в кровь людей вливали кровь драконов.

— Но ведь это…

— Да, это большой риск. Она могла не выжить. — Даармархский кивнул. — Но сказала отцу, что хочет быть рядом с ним, что хочет стать матерью его детей и что, если она не попытается сейчас, потом никогда себя не простит.

— И он ей это позволил?

— Они были молоды. Ему семнадцать, ей шестнадцать, а в этом возрасте не признаешь полумер. Дед рвал и метал, но все-таки дал свое согласие. Чтобы перерождение прошло успешно, желательно брать кровь дракона, рожденного в тех же местах, где и ты. Отец приучал ее к своему пламени постепенно, вливая его сначала понемногу, затем больше. У нее создалась привязка, но это уже не имело значения: когда они прилетели во Флангеррман (он нес ее на себе через океан), матери предстояло стать иртханессой. Или умереть.

У меня мороз по коже прошел.

Да, первые иртханы появились именно благодаря тому, что шаманы Пустынных земель шли на риск, вливая себе драконью кровь. Кого-то она убивала сразу, кого-то медленно, но…

— Подозреваю, что дед до конца не верил в успех, потому что иначе не позволил бы ему улететь. Скорее всего, он рассчитывал, что девушка навсегда останется на Севере, а сын вернется и возьмется за ум, но она приняла кровь снежного дракона. Точнее, драконицы.

Теперь я еще и поежилась: если верить летописям, это жуткие дни, когда ты горишь и сгораешь раз за разом. Когда пламя вгрызается в твою кровь изнутри, выжигая частицу тебя, сливая воедино человека и зверя и создавая новую расу.

Делая тебя…

Иртханессой.

Нужно очень сильно любить, чтобы на такое решиться.

— Что было потом? — Несмотря на жару, мой голос слегка охрип.

— Потом? Они вернулись и были счастливы, после ухода деда правили вместе до того дня, когда один из хаальварнов, относящих себя к сторонникам тех, кто считал, что чужестранка обманом села на трон, не вонзил в сердце матери смазанный ядом клинок.

Я закусила губу.

Взгляд Даармархского сейчас был обманчиво-темным, как угли, только ладонь с силой сжалась на поручне. Он продолжил:

— Многие приняли этот брак, но многие считали его недействительным. Во-первых, это было смешение огней. Лед и огонь, такое раньше никому не пришло бы в голову.

Хеллирия.

Теперь я понимала, откуда у нее странная внешность, магия и цвет волос: она все это взяла от мамы.

— Во-вторых, у матери не было титула. На Севере она была дочерью зажиточного торговца и до того, как прошла перерождение… — Витхар ненадолго замолчал, но потом закончил: — Да, многие уважали ее за мощный огонь, который она приняла, и за силу, которая помогла ей через это пройти. Но были и другие.

Неосознанно потянулась к его руке и накрыла ее ладонью.

Но «сожалею» я снова не успела сказать, потому что дракон пристально посмотрел мне в глаза.

— Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я не хочу видеть тебя своей женой.

— Любая претендентка мечтает это услышать, Витхар, — заметила я и отвернулась.

Отвернулась, потому что сейчас мне отчаянно захотелось столкнуть его за борт, а сверху сбросить ведро, которое попалось мне на глаза, когда я демонстративно смотрела в другую сторону. Кто-то из команды, проследив за моим взглядом, тоже увидел ведро, мгновенно подхватил его и исчез в трюме.