Артём Мичурин - Смертные души

Олег предпринял было попытку контратаковать, но слишком нерешительную. Смелости хватило только на робкий шаг в сторону противника, который без малейших колебаний переключился на новую цель, и Олег едва успел подставить локоть, преградивший путь кинжала к животу. От резкой боли потемнело в глазах. Он шатнулся и упал на колено, безотчётно размахивая ножом перед собой, как вдруг услышал треск ломающегося дерева. Стоящий на расстоянии чуть дальше вытянутой руки Нигум дрогнул и повалился вперёд, прямо на Олега и выставленный им клинок. Однако, встретившись с падающим телом, острие ножа не погрузилось в плоть, а лишь чиркнуло по касательной с металлическим скрежетом. Олег, не до конца понимая, что происходит, скинул с себя базбена и, усевшись на нём, занёс оружие.

— Убей тварь, — раздался за спиной слабый голос.

Олег обернулся. Жером сидел на земле, скорчившись от боли и держась за торчащий из груди болт, рядом лежала увесистая сучковатая ветка, расколотая надвое.

— Убей, — повторил Клозен.

Олег, содрогнувшись от осознания, что сидит верхом на базбене-убийце, ухватил нож обеими руками, готовясь нанести смертельный удар. Нигум, морщась, открыл глаза и встретился взглядом со своим новоявленным палачом.

— И? — оскалился он в кривой усмешке, увидев занесённый нож. — Что будешь теперь делать, мальчик? У тебя духу…

Олег резко, как молот, опустил сжимающие нож руки на открытое горло базбена. Но острие лишь чуть погрузилось в шкуру. Скрещенные лапы крысолюда блокировали удар. Олег всем своим весом навалился на пятку рукояти, стараясь загнать клинок Нигуму в глотку. Покрытая старыми шрамами морда исказилась гримасой боли и дикой ярости. От подкупающей схожести с человеком не осталось и следа. Олегу в глаза смотрела взбешённая крыса. Ноги базбена лихорадочно заработали, раздирая когтями джинсы, кожу и мясо. Олег, взвыв о боли, чуть откинулся назад и нанёс резкий удар головой, угодивший прямо в чёрную мочку носа. В лицо брызнула кровь. Из крысиного горла вырвался истошный визг, быстро превращающийся в клокочущие влажные хрипы, всё более глухие, по мере того, как лезвие погружалось в горло. Наконец, скрещенные лапы базбена совсем ослабли, ноги перестали дёргаться, а острие ножа заскрипело по шейным позвонкам. Олег отпустил скользкую от крови рукоять и перекатился на спину, хватая ртом воздух.

— Эй, — осторожно позвал Дик после нескольких секунд тишины. — Есть там кто живой?

— Да, — отозвался Олег и, не услышав других откликов, почувствовал, как к горлу подкатывает ком.

Он приподнялся на локте и, сев, осмотрел поле битвы. Жером скорчился, лёжа на левом боку без движений и по-прежнему сжимая засевший в правом лёгком болт. Ларс сидел, привалившись спиной к дереву и уронив голову на грудь. Нигум лежал будто на жертвенном алтаре — вытянувшись по струнке, руки скрещены на груди, голова откинута, над приоткрытой пастью трепещет голубой искрящийся огонёк.

— Вытащите меня отсюда! — снова заорал Дик.

— Да погоди ты.

Олег сделал попытку подняться на ноги, но не смог даже подтянуть их. Левое бедро и правая икра превратились в алые лохмотья, изодранные когтями. Но крови натекло не так уж много, что оставляло надежду на нетронутость артерий.

— Ларс! — позвал он, перевалившись на бок. — Эй, ты жив?

— Не уверен, — слабо отозвался тот.

— Хорошо. Жером! Жером, слышишь меня? Ответь.

Но Клозен не отвечал.

— Чёрт, — Олег повернулся к телу Нигума и протянул руку за мерцающим огоньком, но замешкался. — Эй, Ларс! Можешь подойти? Мне понадобится помощь.

— Попробую, — голландец медленно поднялся и, спотыкаясь, приковылял к трупу базбена. — Лживая скотина, — попытался он пнуть мертвеца, но снова споткнулся и опустился на колени. — Жером…?

— Я не знаю. Нужно попытаться.

Олег набрал в грудь воздуха и коснулся трепещущей над остывающем телом души. Такого ему испытывать прежде не доводилось. Едва пальцы уколол электрический разряд, весь воздух из лёгких будто выкачали. И не только из лёгких. В одно мгновение Олег ощутил, словно его тело подверглось вакуумной обработке и сжалось в крохотной твёрдый как гранит комок. Сознание захлестнули тысячи образов из чужой жизни. Жестокой, полной боли, крови и ненависти. Жуткие видения бомбардировали мозг картинами неистовой сечи, искалеченных тел, горящих городов и деревень, полчищ закованных в броню крысолюдов, вздымающихся над ними боевых стягов, кривых мечей поржавевших от крови, секир и булав, взлетающих над головами кричащих от ужаса людей и опускающихся в россыпи алых брызг. Гром барабанов и вой горнов сплетался в страшную какофонию со звуками ломающихся костей, крушимых черепов и тонущего в мясе железа. А потом произошло то, чего Олег никак не ожидал. Страшные картины вдруг разом исчезли, их сменил тёплый и мягкий свет, льющийся, казалось, в самые глубины сознания, растекающийся по телу, согревающий и питающий его…