Дем Михайлов - Соцветие кошмаров

- С великой радостью! С огромной радостью! Мы любим, любим убивать!

Накренившись на один особо жестоко обугленный бок, ожившая древесная тварь проламывалась через жидкий заснеженный подлесок, оставляя за собой пятна сажи и куски гнилой древесины. Узловатые длинные корни крушили все вокруг – просто так, без приказа хозяина. Темный пень истекал вязкой смолой, мертвым соком и ненавистью ко всему живому, с особой злобой ломая деревья и вырывая кусты. Такова особенность пожирателей – даже будучи подчиненными чужой воле, они не могут остановиться от попутных разрушений, ломая все до чего смогут дотянуться своими щупальцами. В белом покрывале появилась глубокая грязная борозда ведущая прямо к вулкану – к лежащему у его подножия старому поселению великанов.

Гигантское чудовище не заметило кривоватой, но толстой и крепкой ограды сложенных из ледяных и каменных глыб. Орки любили стрелять из своих черных дальнобойных луков. И великанам пришлось научиться защищаться от прицельного огня. Они построили стену. И пожиратель проломил ее с такой же легкостью, с какой человек разбивает стекло. Под грохот страшного удара повсюду разлетелась ледяная и каменная шрапнель, начавшая жестоко жалить взвывших от неожиданности лесных великанов. Их высокие нескладные фигуры, со слишком маленькими головами и чрезмерно длинными ручищами, заметались между гигантскими шалашами и землянками, спешно хватая дубины и каменные топоры.

Топоры… дубины…

В этой битве размеры решали все. Исполины против колосса. И это если не брать в расчет конного грозного рыцаря и крохотной девчонки. А их со счетов сбрасывать никак нельзя… ибо не успел еще темный пень нанести стегающий удар по первому ряду бегущих навстречу великанов, как бронированный всадник уже смел пятерых врагов, сокрушив их ударами копыт и копья. А радостно кричащая девчонка метко швыряла вниз различные склянки и бутылочки, со звоном разлетающиеся на куски и выпускающие наружу разноцветные дымные болезни, поражающие своих жертв с холодным безразличием, что так хорошо подходило к этой заснеженной местности.

- Веерный удар несущий смерть! Крутись-вертись, мерзость древесная! Погань темная! Вертись! – хрипло велел рыцарь, на миг прервав избиение врагов – Инва! Держись что есть мочи!

- Держусь!

Гигантский пожиратель выставил в стороны пару своих особо толстых корней-щупалец, простер их над землей, а затем закрутился на месте будто взбесившийся волчок. С жалобным треском и хрустом разлетелись обломки скособоченных уродливых построек, с воем разлетелись зараженные великаны. От пня ударила тугая волна кругового расходящегося ветра, несущего с собой дымные клочки болезней. За мгновение все поселение оказалось накрыто колпаком ужасающих хворей. По пригорному поселению великанов нанесла удар кошмарная эпидемия.

Рычащие от бешенства, корчащиеся и трясущиеся от поразивших их болезней, несчастные местные обитатели с трудом вставали на ноги и, шатаясь, вновь устремлялись к разоряющему их поселение врагу, явившемуся ниоткуда и напавшему без причины. При этом громилы сами того не ведая заражали жуткими болезнями всех, кто бежал или хромал рядом. И когда темный пень остановил свое верчение, вокруг него уже не осталось настоящих противников.

- Они снова подступают! – звонко крикнула Инва – Они близко!

- Проклятые сарацины! Мерзкая саранча!

- Мерзкая! – поддакнула Инвазия – Сарацины!

- Богомерзкие еретики! Их постигнет лютая кара!

- Лютая кара!

- Вперед! Сквозь поселение и дальше – к вулкану!

- Ух! К вулкану!

Убивая по пути еще стоящих на ногах и могущих оказывать сопротивление великанов, ломая постройки будто спичечные домики, вырывая редкие деревья и переламывая почерневшие тотемные столбы, пень прокладывал сквозь сердце поселения широкий прямой проход, оставляя за собой полосу хаоса из перекрученного дерева. За пожирателем возникли настоящие буреломы, настолько запутанные, широкие и высокие, что нахрапом через них не перескочишь.

- Вот здесь! Под тем старым столбом! Та вещь с божественной частичкой… сияет! Слепит!

- А ну! – едва заметно дернув бронированным коленом, широкоплечий рыцарь чуть изменил направление движения и, мимоходом насадив на метко брошенное копье двух взвывших великанов, наклонился к высокому сугробу и всадил в него руку в стальной перчатке. Помедлил мгновение, сосредоточенно разбрасывая снег. Нагнулся ниже, пошарил и резко выпрямился, сжимая в руке облепленный большой предмет холодно поблескивая льдистым серебром.