Всеволод Мартыненко - Пойнтер в гору не пойдет

Что-то мы заигрались, пора кончать дело, а то мне уже реально стало казаться, что пушенные в меня слова коваными болтами отлетают от зубцов стены над ухом, с отчетливо слышимым звоном выбивая из камня не менее отчетливо видимые искры. Этак еще стигматы заработаю, если эльфе-нок хоть раз удосужится не промахнуться…

Напоследок расшалившись, я даже исполнил полный перекат с выстрелом из нижней точки. Попадание почти прижало наследника ау Рийо-сурр к стене двухчасовой башни. Так что, когда я, выпрямившись, шагнул из-за прикрывавшей меня в конце траектории станины шестидюймового светосброса, он лишь тяжело дышал и затравленно озирался в поисках выхода. Хода в башню за контрфорсом малец со своего места просто не видел.

Оно и к лучшему. Здесь и положим предел поединку, нелепому в той же мере, как и повод к нему. Да собственно, как и дама, честь которой взялся защищать светлоэльфийский недоросль!

Стоп. Похоже, я сам завелся. Не от смехотворных для кланового парня оскорблений – от беготни этой дурацкой и досады на уходящее зря время. Охолонуть надо, а то так припечатаю высокородного напоследок, что и вправду не выживет, от одних слов скиснет вконец или руки на себя наложит. Натура-то впечатлительная, сразу видать…

Так и не дождавшись от малолетнего дуэлянта ответа на последний выпад, я понял —пора. Вразвалочку подошел вплотную и тихо-тихо, спокойно-спокойно, без всякого выражения сказал несколько фраз, в которых и оскорбительного-то ничего не было. Просто вся правда о том, кто он такой, зачем все это ему сдалось и как это выглядит со стороны.

Инорожденный Дня пошел малиновыми пятнами, которые сложились в волнистые полосы, поползшие по нему, как помехи по хрусталю разлаженного иллюзора. Задышал часто-часто, сглотнул и плачущим голосишком выпалил в ответ:

– Да как ты смеешь?! Сукин сын!!! Сам… сам дурак! – здесь до эльфенка дошло, что он дал-таки маху.

– Ага… – милосердно поставил я точку в дуэли, ставшей по-настоящему жестокой. – Допущено генезиальное оскорбление. Что у нас там было в условиях поединка?

Грядущий властитель Рийосурр и уже несостоявшийся избавитель, а также потенциальный жених Алир только носом шмыгнул обреченно. Но высокородная кость словом сильна, так что положенную формулировку малолетний рыцарь выдал без напоминания, сам:

– Признаю свое поражение согласно Кодексу перед Предвечными Королями, перед победителем – высокородным ау Стийорр, и перед всеми Инорожденными… – говорить следующее ему не хотелось до предела, но положение обязывало. – В подтверждение чего готов исполнить любое желание победителя… не нарушающее клятв моего рода и присяги Предвечным Королям.

Желание… будет ему и желание. Попозже малость. А пока уже неплохо. Все претензии аккуратно сложились и убрались на положенное им место. Какое – уточнять не буду, чтоб еще больше не травмировать и без того подавленного мальца. Особенно перед тем, что ему сейчас предстоит. Кивнув в знак согласия, я напустил на себя максимально строгий вид и требовательно спросил:

– А еще?

– Нанесшая оскорбление сторона должна понести соответствующее тому наказание по законам оскорбленного рода, – совсем понуро проговорил Тинкербелл.

– По законам, значит… – мрачно выделил я эти слова и резко оборвал: – Снимай штаны!

Малолетний дуэлянт возмущенно вскинулся, заливаясь краской по мере того, как мой ремень вытягивался из петель комбинезона.

– Если эльф – так сразу штаны снимать?! – из последних моральных сил попытался он протестовать в силу своего понимания событий.

– Снимай, снимай, – развеял я его сексуальные иллюзии, сложив ремень вдвое и похлопывая им по ладони. – Не сомневайся. Это ж по законам моего рода будет, а не твоего!

Эльфенок обреченно отвернулся, возясь с застежками небесно-голубых кюлотов в серебряном позументе. Его нежно-розовые ягодицы могли бы смутить кого угодно – кроме меканского ветерана, намеренного преподать высокородному недорослю урок клановой морали. Пусть постигает законы города, которым ничтоже сумняшеся правит его раса…

Разница в росте оказалась критичной и здесь. Чтобы перекинуть через колено непонятливо барахтающегося паренька, пришлось поставить ногу на край крепостной стены между зубцами. Так что после первого, примерочного шлепка ремнем ошарашенное ойканье эльфенка кануло в тысячеярдовую пропасть, к подножию шпиля, на котором выстроен замок. Может быть, мне показалось, но эхо вернулось только тогда, когда наказуемый вполне освоился и вовсю вопил: «Мамочка! Ай-ай-ай! Я больше не буду!!!» И как все сразу соображают, что надо орать, чтобы полегчало…