Софи Келли: Ловкость лап

Рома вытерла руку салфеткой.

— Когда тебе удобно? — они склонились над столом, сверяя расписание.

Мэгги сделала коллаж из фотографий колонии бродячих котов в Вистерия–Хилле, где я нашла Оуэна и Геркулеса.

Он висел в приёмной ветеринарной клиники Ромы. И теперь организация по защите животных заказала Мэгги постер для их программы по стерилизации. Она собиралась сфотографировать трёх новых подкидышей, оставленных у дверей клиники на прошлой неделе.

Дверь кафе открылась, обдав меня холодным ветром. Вошла крошечная пожилая женщина, что–то в ней казалось неуловимо знакомым.

Она замялась в дверях, моргая от яркого света. Кого–то искала? Я тронула Рому за руку:

— Кто это?

Она подняла взгляд и улыбнулась.

— Это Агата, — улыбка стала ещё шире, когда старушка заметила её.

Агата не улыбнулась в ответ, но выражение её лица стало чуть мягче, и она махнула головой в знак приветствия. Потом перевела взгляд на меня и кивнула.

Рома нахмурилась:

— Ты её знаешь?

— Нет, но я видела её пару раз вчера. Когда я разгребала снег она… эмм… остановилась поговорить с Геркулесом. Ты же знаешь, как он не любит мочить лапы.

Чего я не сказала, так это того, что Агата взяла моего чёрно–белого котика и принесла мне. Геркулес и Оуэн, как и остальные коты Вистерия–Хилла, были абсолютно дикие. Я подобрала их котятами, и обычно они не позволяли никому другому к ним прикасаться.

Агата медленно продвигалась к стойке, где Питер Лундгрен разговаривал с Эриком. Я не могла определить, сколько ей лет. Она горбилась от остеопороза, лицо покрыто сетью морщин. На ней было нечто, похожее на мохеровое пальто начала 60‑х в чёрно–красную клетку. Либо оно было ей велико, либо это она становилась все меньше с течением времени. Питер подошёл к Агате, предложив ей руку. Она приняла её, взяв в другую руку свою чёрную полотняную сумку, и он помог ей продолжить путь. Эти двое явно знали друг друга.

— Почему я никогда раньше её не видела?

— Год назад у Агаты был микроинсульт, она упала и сломала бедро, — ответила Рома. — Она была в реабилитационном центре в Миннеаполисе.

У стойки Эрик протягивал Агате коричневый бумажный пакет и стаканчик навынос. Питер возвращался к своему столику.

— Я не думала, что она вернётся, и вдруг вчера увидела её с Руби.

Как и Мэгги, Руби тоже художница. Она пишет громадные абстракции и преподает искусство. И она лучшая в нашей группе тай–чи.

Второй раз я тоже видела Агату беседующей с Руби. Они стояли на библиотечной парковке, и Агата казалась обиженной на Руби, так же, как и сейчас на Эрика. Он указывал на конверт, который старушка держала в руках. Он был у неё, и когда я видела их с Руби. В таком конверте мог бы лежать мой аттестат за шестой класс. Даже издалека я видела, что губы Агаты сжались в тонкую злую линию. Весь красный, Эрик качал головой. Агата отвернулась от него, расправила плечи под своим старомодным пальто. Со стаканом в одной руке и сумкой в другой, она направилась к двери, крепко прижимая к груди конверт. Когда она прошла мимо, я разглядела — это был старый конверт для табеля успеваемости.

— Она была учительницей?

— Директором школы, если быть точной, — ответила Мэгги, посмотрев на часы. — Нам пора, — она огляделась в поисках Клер.

— Знаешь, Агата уберегла не одного подростка от судьбы малолетнего преступника, — сказала Рома, поднимаясь.

Мэгги кивнула.

— Руби. И Эрика.

Подошла Клер, и Мэгги взяла у неё все три чека:

— Я заплачу.

— Нас двое, — сказала я Роме.

Она задумчиво сузила глаза:

— Думаю, мы с ней справимся.

— Я так хочу, — сказала Мэгги, — не спорьте со мной.

Мы с Ромой переглянулись.

— Ну ладно.

Мэгги отправилась к кассе.

— И вам двоим ни за что не справиться со мной, — бросила она через плечо.

Через окно я видела, как Агата медленно движется по тротуару. Рома проследила за моим взглядом, застёгивая куртку.

— И меня, — мягко сказала она, смущённо пожав плечами.

Я не сразу поняла, о чем она говорит.

— Ты была малолетней преступницей? — образ неуправляемого ребёнка никак не вязался с добросердечным ветеринаром, с которым я подружилась сразу, как переехала в Миннесоту.

— Ну, может, не совсем преступницей, — сказала она, натягивая перчатки, — но связалась с плохой компанией, мы убегали из дома, курили, пили. А мне было всего четырнадцать.

— Совсем на тебя не похоже, — сказала Мэгги, вернувшаяся, как раз чтобы услышать конец разговора.