Алена Медведева - Двенадцать Месяцев. Декабрь [СИ]

Но как только пар от горячей воды достиг ее, встрепенулась, смешно наморщила носик и исчезла. Анастасия недоуменно пожала плечами, решив, что ледяница просто никогда не видела людей. А спустя полчаса девушка вернулась в комнату. Взглянула на кровать и обмерла — вся она была заваленную разноцветной одеждой. Настя не ожидала такой щедрости и разнообразия.

«Только платья!»

И никаких привычных с детства брюк. Такая кардинальная смена гардероба и вынужденная — привычного стиля одежды неприятно удивила.

— Ну что же ты застыла, Настенька? — Зима быстро подошла к ней и взяла за руку. — Проходи скорее, наряды примерять будем. У нас еще очень много работы, их ведь под тебя подгонять надобно. Они вроде бы по твоей фигуре сшиты, но вдруг что-то не подойдет.

Потянув несопротивляющуюся девушку поближе к вороху одежды, Зима хлопнула в ладоши. Анастасию тут же окружили четыре ледяницы. Не успела девушка сообразить, как с нее сняли халат и, ухватив первое попавшееся платье, стали на нее надевать. Насте только и оставалось, что крутиться на месте, да поднимать и опускать руки, пока ледяные девушки поправляли на ней наряд. Зима щелкнула пальцами, и перед ошарашенной девушкой появилось зеркало в полный рост.

— Нравится? — поинтересовалась хозяйка зимняя, усмешки восхищенной не тая.

— Очень, — честно ответила Настя, разглядывая платье в зеркальном отражении.

Да и как оно не могло понравиться? Пышное, с открытыми плечами, насыщенного красного цвета, с вышивкой золотой нитью на лифе и подоле. Настя почувствовала себя какой-то принцессой собирающейся на бал. А когда ей предложили померить туфельки в тон платью на невысоком (как она любила!) каблучке, счастью вообще не было предела.

«Великолепно!»

Вдоволь налюбоваться ей не дали. Вновь ледяницы быстро раздели девушку, чтобы начать надевать другое платье, теперь синего цвета. Но вот беда, только они отошли от нее, как лиф стремительно пополз вниз. Анастасия еле успела его подхватить. Комнату наполнил странный звук, напоминающий перезвон льдинок. Заметив, что ледяницы прикрывают ладошками рты, она поняла, что так звучит их смех, разливаясь по комнате «хрустальной» мелодией.

— Ах вы, шалуньи, — рассмеялась Зима, погрозив им пальцем. Она взмахнула руками, и Настя почувствовала, как платье стало уменьшаться. — Так-то лучше, осталось туфельки примерить.

Следующий час Анастасия провела, поражаясь красоте и разнообразию нарядов. Платья, шубки, шапки, муфты, сапожки, туфельки. Повседневная одежда, на выход, для праздников, даже несколько бальных платьев имелись! И весь этот гардероб надо было обязательно примерить, чтобы Зима Матушка уверилась, что все идеально сидит.

«Ох, уж эти платья…»

Под конец, когда Настя уже буквально валилась с ног, ледяницы надели на нее еще одно, темно синего цвета. Только оно, в отличие от остальных, совсем не было пышным и праздничным. С широкими полами, с запа́хом и с рукавами в три четверти, оно было с довольно глубоким декольте, тесно облегая верхнюю часть тела, и лишь ниже талии свободно струилось.

— Это домашнее платье, — пояснила Зима, обходя девушку вокруг и придирчиво разглядывая. — Как тебе?

После остальных нарядов, этот показался настолько простым, легким и приятным, что Анастасия, не сдержала радостной улыбки, крутясь перед зеркалом. Длинные полы юбки от этих движений то разлеталась в стороны, то обвивали ноги.

— Действительно, хороша! — неожиданно раздался довольный мужской голос, заставив Настю резко затормозить, от чего она едва не упала.

Обернувшись, чтобы посмотреть, кто ее так напугал, девушка потрясенно застыла на месте. Небрежно опираясь о косяк, в дверном проеме стоял высокий беловолосый мужчина. В синей рубашке, черных облегающих брюках и высоких сапогах, он производил неизгладимое впечатление. И совсем не одежда тому причиной…

Высокий, широкоплечий с гривой невероятно светлых волос, словно припорошенных снегом, он буквально источал… силу. Она отчетливо проглядывала в четкой линии напряженного подбородка, сияла в будто скованных утренней изморосью голубых глазах, блуждала на узких по-мужски губах обаятельной улыбкой. С первого взгляда и не скажешь, от чего больше захватывало дух, при взгляде на Месяца. От бездонной глубины его пронзительного взгляда? От темных иронично приподнятых бровей? От кончика стремительно мелькнувшего между губ языка, облизнувшегося в предвкушении грядущего?..