Алена Медведева - Двенадцать месяцев. Январь [СИ]

Пригревшись рядом с Месяцем, она и сама не заметила, как голову на плечо мужчины опустила, а вскоре и вовсе задремала, убаюканная тихим и таким уже родным голосом. И снились ей поля золотой ржи, по которой так любят гулять огнегривые кони; сады волшебные и обитающие в них певчие птицы с непередаваемо прекрасными голосами; река бурная, несущая со своими водами каменья самоцветные, арилами называемые… Много всего снилось девушке, пока Яромир держал ее в объятиях своих.

А Месяц и не думал девушку будить. Отложив альбом и строгим взглядом заставив ретироваться метнувшуюся было в комнатку Рыжуху, баюкал он в кольце рук своих Милаву, вглядывался в черты лица девичьего. Дыханием холодным по комнате только прошелся и все свечи погасил, не желая Спутницу тревожить. В лунном свете, падающем сквозь прозрачный лед окна, ему и так все прекрасно было видно. И полукружья подрагивающих ресниц, и слегка приоткрытые губы, по которым изредка скользила улыбка, и румянец на щеках, и… так еще непривычно отливающие синевой черные волосы.

Вспомнил вновь Январь тот страшный миг, когда, оказавшись у артефакта темного, нашел холодное тело и понял, что душа Спутницы его покинула. Вспомнил и сильнее стиснул в объятиях Милаву. Еще в тот вечер, когда, ловушку темному магу готовя, позвал девушку на свидание, понял он, что рядом с ней сердце его иначе бьется. Скользя в паре с Милавой по катку гладкому, коньками едва льда касаясь, осознал, что рядом с ней ему и дышится легче. Что глаз отвести от лица ее, восторгом светящегося, не в силах.

Когда в его жизни появилась Милава, Яр поначалу не обратил на нее особого внимания. Спутница и Спутница, сколько у него таких было до нее? А затем… Не было в девушке привычного восхищения и немого обожания, которые Январь видел в глазах ее предшественниц. Только спокойствие и легкое любопытство. А еще — деловитость и рациональный подход ко всему, которые так ценил Месяц.

Такое поведение стало чем-то новым для него, и он начал пристально наблюдать за девушкой, подмечая и ее хозяйственность, и грусть, часто мелькающую в глазах. Сам того не замечая, Яромир начал привязываться к ней. Оценил ее организованность и строгость, пришлись по душе они ему; привык к постоянному присутствию рядом, а потом… Увидел ее танец на льду — и пропал совсем.

В тот момент Милава показалась ему воплощением самой стихии зимней, те тоже любят ночами звездными по полям кружить. Их совместное катание до сих пор отзывалось в душе радостью и довольством. Именно тогда Яромир в полной мере почувствовал, насколько невероятна находящаяся рядом с ним девушка.

А когда осознал, что погибает Спутница его, как на глыбу льда налетел. Очнулся. Таящееся глубоко в душе признал — особенной стала для него девушка эта. И как можно объяснить такое? Почему именно она? Значит, сердце выбрало. Узнало половинку свою.

Никогда ранее чувств таких он к Спутницам не испытывал. Щемящей боли при одной мысли о разлуке, потребности все сделать для счастья Милавы, нестерпимого желания увидеть в глазах ее огонь ответной любви. Любви, перед которой все равны: и сын магов всесильных, и одна из правнучек Дарины. Оттого и, не задумываясь, к связи их обратился, потянул за единственную ниточку, что была у него, — магическую, которая Милаву с ним на время связала. И не раздумывал, когда жизнью своей делился, осознав, что всю энергию жизненную загробный мир из девушки вытянул, в ряды своих жителей принимая.

«Я бессмертен, но зачем мне вечность без любимой? Пусть половина жизни моей ей достанется, — спешно шепча заклятия древние, обращаясь к силе своей, начал он ритуал объединения. — Моя жизнь — ее жизнь. И никак иначе!»

Так и не успел он рассказать Милаве правды, так в причинах поступков своих и не объяснился. Но будить ради этого и не подумал, успеется еще, теперь времени у них много. Яромир легко мог бы перенести Милаву в ее комнату, на кровать уложить, но поддался желанию побыть рядом и… оставил все как есть.

Откинувшись на мягкую спинку дивана, прижал поудобнее к себе Милаву и наслаждался близостью девушки, ароматом ее волос, едва различимым звуком дыхания и мерным стуком сердца. А потом не сдержался, склонился к лицу ее и губами коснулся губ, крадя поцелуй. Первый!

А Милаве снился самый лучший сон на свете. В этом сне она обнимала любимого, наслаждалась прикосновениями его губ, отвечая жарко и смело, обвивая руками его шею, притягивая к себе теснее и зарываясь пальцами в гриву волос белых. И так прекрасен он был в серебристом свете луны, так горяч!