Дарья Головач - Записки странствующей травницы

Я медленно пошла в направлении к возвышенности, и мой провожатый последовал чуть в отдалении, не прекращая говорить. Звук его голоса разлетался далеко по залу, так что не было необходимости кричать, чтобы я услышала.

— Я нашел этот колокол в одном из древних хранилищ. Очевидно, предки, унося ноги со сжигаемых земель, не хотели оставлять свои святыни врагам.

— Это и наши святыни тоже. — Ровно откликнулась я. — Вера-то одна.

— Вера-то одна, — согласился собеседник, — но ваши священники отчего-то предпочитали разрушать наши храмы до основания и отстраивать свои заново. Уверен, что все колокола были переплавлены, камень раздроблен на булыжники для мостовых, а книги порваны и объяты пламенем. Этот же, — краем глаза я отметила, что Дориан вытянул руку в сторону висевшего наследия ушедшей эпохи, — когда-то украшал колокольню Храма Всех Святых в столице. Жаль, что не удалось сохранить его внутренний стержень. В летописях говорится, что не было ему равных по силе и чистоте звучания.

— Жаль, — без эмоций подтвердила я, останавливаясь у первой ступеньки и отмечая, что по бокам в стене есть ниши с уже знакомыми мне рычагами.

Очевидно, там тоже располагались тайные проходы.

— Мне кажется, это символично, что мне в руки попал именно этот колокол. — Дориан подошел ближе. — Хочется верить, что в нем скрыто пророчество для моего народа. Град, отвергнувший меру правды — это ваш народ, презревший все договоренности, хлипкая броня — Клинок Рассвета, который можно разрушить всего одной каплей крови, ну а тьма — это то, что ждет предателей. Возмездие в самом естественном его проявлении. Как горели мордвары тысячу лет назад — так и сгорят в огне все, кто посмеет нам противостоять.

Я припоминала именно этот стих. Старый магистр Кон как-то тоже продекламировал этот отрывок из Заповедей Ее, правда трактовал абсолютно по-другому. Град — это тело и душа человека, хрупкий страж — сердце, которое можно с легкостью пронзить как словом, так и сталью, отвергнувшие правду — лжецы и грешники, которым уготован ад — ночлег тьмы, где без остановки ревет яростное пламя. Однако перечить Дориану я не стала, вместо этого повернулась к нему и задала давно волновавший вопрос:

— Зачем ты все это мне рассказываешь?

Мужчина помолчал, глядя мне прямо в глаза, а затем проникновенно произнес:

— Я надеялся, что ты поймешь меня, поймешь, как для меня важно возродить былое величие моего народа.

— Ты родился человеком, и твой народ не нуждается в возрождении былого величия, — осторожно затронула я тему, не дававшую мне покоя с самой первой минуты нашей встречи.

Дориан пренебрежительно фыркнул.

— Зачем ты притворяешься, что не чувствуешь этого. Я давно уже не человек, по крайней мере, не тот, кем был раньше.

Притворяться, что я не чувствую того, как меня ментально выворачивает от присутствия чужой магии, было действительно сложно, но выбирать не приходилось.

— Как такое произошло?

— В этом нет ничего удивительного, — охотно откликнулся мордвар, начиная подниматься вверх по ступенькам. — Не знаю, как в ваших, но в наших летописях таких случаев зафиксировано достаточно. Необходим сильный маг, книги, способные обучить одному древнему ритуалу и немного везения.

— Я смотрю, тебе повезло трижды?

— О, ты уже иронизируешь! Это хороший знак. — Дориан прошелся по площадке, достал из тени незамеченный мной стул с резной спинкой, поставил его под колоколом и сел, положив руки на подлокотники.

Вопреки желанию, в голове дорисовался образ правящего монарха, милостиво принимающего своих подданных. Фактура у брата была очень даже подходящая, а вот ценности и моральные принципы в данном случае подлежали сомнению. Я внезапно поймала себя на мысли, что продолжаю называть сидящего передо мной мужчину братом скорее по инерции, чем осознанно. Дориан походил на того, кого я знала и боготворила семь лет назад, лишь внешне. Словно из тела взяли и вынули привычную, родную душу, соскоблили все прежние ее достоинства, а на освободившееся место запустили кого-то чужого, отравленного и колющего болезненными воспоминаниями.

— Еще во времена своей практики я встретил одного мордвара, Врана, если это имя тебе о чем-то говорит. Он оказался достаточно умным и терпеливым для того, чтобы раскрыть мне весь мой потенциал и возможности. И, тем не менее, прошло еще несколько лет, прежде чем я принял окончательное решение.

— Зачем? — Горько было осознавать, что прежний Дориан смог скрыть такое. Я считала его самым близким человеком, думала, что могу читать его словно открытую книгу… Большей глупости, очевидно, придумать было сложно.