Юлия Славачевская - Третий — не лишний!

— А мы больше ничем не воспользовались? — слабо прошептала я, в страхе подергивая ножкой и прикусывая зубами угол подушки. — Все живы?

— Все, — уверил меня Эмилио. — Остальное оружие вы уже просто не могли удержать в руках. — Погладил меня по голове: — И знаешь, что я тебе скажу, дорогая?

— А? — воззрилась я на него.

— Забудь, что хорошо воспитанная жена должна делать, — попросил Эмо. — Просто больше никогда не пей.

— Со всем остальным можно жить, — вздохнул Филлипэ, начиная распутывать мои колтуны. — Но с озверевшей пьяной женщиной… — он поежился.

— То есть, — вытаращилась я на них. — Для того, чтобы вы увидели во мне человека, мне просто-напросто было нужно напиться до состояния обезьяны?

— Не знаю, как выглядит эта ваша «обезьяна», — передернул плечами Эмо, вытирая мне лицо холодным мокрым полотенцем, смоченном в слабом растворе ароматического уксуса, как здесь принято. — Но было жутко. Если бы ты не была нашей женой, я бы тебя выпускал в таком состоянии впереди войска. И мы бы выигрывали все войны. Бескровно.

— Одну? — полюбопытствовала я, приходя в хорошее состояние духа.

— Остальные тебе в подметки не годятся, — уверил меня синеглазый. — Они просто бы шли за тобой следом, пока ты показывала «путь Суворова», «тропинку Сусанина» и «блин, опять яма!».

— Понятно, — вздохнула я. — Снова пыталась изобрести велосипед.

— Наверное, — не стал спорить сиревоглазый. — Но теперь вся округа будет платить вам дань, потому что вам нужно починить хижину дяди Тома.

— Всё! — прервала их я, давясь смехом. — Все остальные подвиги во славу свободы позднее и по особому запросу. Иначе моя психика не выдержит и пойдет вразнос.

Мужчины переглянулись, но поддевать меня вчерашними похождениями перестали.

— Вы уже собрались? — залетела в комнату бодрая и свежая Алекто в коричневой юбке до щиколоток с пододетыми зауженными шароварами и длинной иссиня-зеленой шелковой тунике.

В сложноплетеной прическе местной леди, изобилующей косичками, переливались разноцветные жемчужные композиции — белые, розовые, черные и голубые, перевитые золотыми нитями. Лента шахматного жемчужного плетения обвивала лоб и удерживала узел на затылке.

Рукава прихвачены такими же лентами. Вместо пояса то же самое: крупный жемчуг, в шахматном порядке нанизанный на золотую нить. Поперечные делянки пояса местами перевиты золотой канителью. Красиво, эстетично — нет слов. И очень, очень богато, такие наряды впору королеве носить.

Я на минутку задумалась. Понятное дело, если они семья мафиози-контрабандистов, то деньги у них водятся.

Но есть ли у девочек право наряжаться столь изысканно, а, главное, дорого?

Здешний народ: моряки, торговки, рыбацкие жены — вообще-то довольно бедно живет и одевается. Одни обноски, без слез не взглянешь. Серые от грязи льняные рубахи, коричневые и черные корсеты, пестрые юбки, платки и шали… Иногда поверху латаные— перелатаные коричнево-черные или темно-зеленые жакеты, пошитые из ткани домашнего крашения. Все просто и безыскусно.

Такое впечатление, одежду здесь тягают до тех пор, пока она не начинает буквально расползаться на плечах.

Ну, раз никто не останавливает — значит, у семьи Амели право все-таки есть? Я тряхнула головой. И вообще, не моего ума дело!

Глазки Алекто блестят, на щеках здоровый румянец… Завидно.

— Я что, вчера выпила больше тебя? — жутко обиделась я.

— Не-а, — порадовала меня девушка. — Поровну. Но я не мешала вино с самогонкой, которую ты выторговала у соседа за его же фургон.

— Это навет и провокация! — накрылась я подушкой. — Быть такого не может! Я белая и пушистая!

— Про то что «белая», — громко фыркнул Филлипэ. — Даже спорить не буду. Песню «я — белая моль» выучили все соседи. А про то, что «пушистая»… Так это бабушка надвое сказала!

— Чья бабушка? — опешила я, отодвигая подушку.

— По твои же словам — твоя, — невозмутимо сообщил мне Эмилио, пряча улыбку. — Процитировать?

— Не надо! — гордо отказалась я. — Мне уже всего хватило. На много лет вперед. Хочешь поделюсь?

— Не надо! — в тон мне ответил Филлипэ, стаскивая с меня одеяло. — Умру нецелованным.

— Лучше не трах… — начала я, потом покосилась на навострившую ушки Алекто. — Что за спешка с утра?

— Мы же на рынок идем, — напомнила мне девушка.

— Это я помню, — кивнула я, придерживая раскалывавшуюся на молекулы голову. — А при чем тут ты?

— А я как маскировка, — ошарашила меня Алекто. — Буду составлять кому-нибудь пару. Кем ты готова поделиться?