Юлия Славачевская - Третий — не лишний!

Я подтянула ладонь Эмилио к источнику света и начала истерично ржать, когда прочитала слова, выписанные виньеткой.

Там русским языком было написано «Владей, Маруся. Твое».

— Ха-ха-ха! — завалилась я на спину, дергая ногами от хохота. — Вот это подарок. Ой, не знаю, как… Ой, уморили…

— Почему ты смеешься? — навис надо мной встревоженный Эмилио. — Что там написано?

— Гы-гы-гы! — попыталась я объяснить. — Ой, ха-ха-ха! Ик! — и прикрыла рот тыльной стороной ладони.

— Смотри! — схватил меня за эту руку Эмилио и показал Филлипэ. — Ничего не понимаю!

Моя печать с ладони переместилась на внутреннюю сторону запястья и тоже поменяла надпись: «Филлипэ и Эмилио. Права пока на рассмотрении.»

После этого я могла только икать и дрыгать ногами.

— У нее припадок? — озадачился Филлипэ, получив ощутимый пинок. — Хотя… после того, как мы с тобой нарвались на проклятие, меня уже ничего не может удивить…

— У-у-у-у, — простонала я, держась за живот. — Какие у вас маги клевые!

— При чем тут маги? — навалился на меня сверху Эмилио, пытаясь прекратить припадок смеха. — Ты можешь объяснить все внятно?

— Могу, — перевела я дух. — Хи-хи-хи!

— Нам всем нужно выпить, — решил Филлипэ и притащил бутылку и три бокала. Мужчины налили себе и даже выделили полбокала мне.

— Так что все-таки там написано, Магдалена? — поднес к губам бокал Эмилио. — Почему ты так странно отреагировала?

Я озвучила. Они подавились. И не поверили. Я пожала плечами и посоветовала найти переводчика с русского. Если уж они такие недоверчивые.

— Кто такая Маруся? — потер лоб Эмилио, после того как вытерся и налил себе новую порцию.

— Я, — подмигнула ему. — Зовут меня так — Маруся Климова.

— Ты — Магдалена! — взвился Филлипэ, для начала заглотнув содержимое бокала одним глотком.

— Уговаривай себя и дальше, — посоветовала я ему. — Вдруг поможет.

— Что будем делать? — посмотрел на друга Эмилио.

— Пока не знаю, — задумался синеглазый. — Знаю только одно — сейчас мы точно ничего сделать не сможем, поэтому Магдалене пора спать. И нам бы тоже не мешало. И второе, — повернулся он ко мне. — Что бы там не было написано, но лично я тебя не отпущу и никому не отдам. Это понятно?

— Вполне, — нахмурилась я. — А почему?

— Потому что, — рявкнул мужчина, сжимая бокал в руке. — Не твое дело. Просто прими это к сведению. Эмилио, осмотри ее!

И меня снова изучили и обмазали, где посчитали нужным. После чего снова зажали между собой, беря в плен своими телами.

Безусловно, можно было поспорить, но не хотелось. Глаза налились тяжестью, и я провалилась в крепкий сон без сновидений, невзирая на одного мужчину в постели больше, чем я привыкла.

— Магдалена, — жаркий шепот на ухо и настойчивые руки по всему телу.

— Маруся, — пробормотала я, не желая просыпаться. Попробовала повернуться набок, натягивая на себя простыню.

— Девочка, — настырные руки проникли между ног, поглаживая, пощипывая, соблазняя.

— Женщина! — Ну, дух противоречия у меня. Стойкий.

— Женщина, — жадные ладони взяли в плен мои груди.

— Девочка мне все же нравится больше, — не открывая глаз, нахмурилась я. Я же говорю — дух противоречия.

— Как скажешь, дорогая, — заверил меня Филлипэ, вздергивая на четвереньки и проникая в податливое жаркое влагалище. — Ах, умница. Такая тугая и такая готовая.

В это время Эмилио свел вместе мои груди и вбивал себя между ними, нежно поглаживая и пощипывая соски.

Они опять имели меня одновременно, но почему-то это уже не вызывало у меня протеста или отторжения.

Сквозь ресницы я видела судорожно искаженное лицо Эмилио, которому до судорог, до выступающего пота, до дрожащих мускулов хотелось моего тела. Хотелось зверски брать, вколачиваться в меня — в любое место, лишь бы освободиться, получить свое удовольствие. Для меня это очевидно. Думаю, того же хотел и Филлипэ, который тем не менее старался не навредить, не поранить, не порвать.

Их постельные опыт и мастерство, выдержка и самодисциплина оказались выше всяких похвал. Если бы мне еще и не навязали этих парней насильно… Хотя, ведь все могло быть гораздо хуже.

Вспомнить только моего Николя…

При воспоминании об этом ничтожестве меня передернуло.

— Тебе больно? — мгновенно отреагировал Филлипэ. — Добавить смазки?

— Мне хорошо-о-о, — простонала я. — Продолжай. Не… ах!.. останавливайся!

— Я бы и не смог, — вбился в меня мужчина, затрагивая внутри чувствительную точку. Он дрожал, как загнанный породистый жеребец: — Черт! Как горячо!