Валентин Бабакин - За тенью дракона [СИ]

Железная решетка темницы с лязгом отворилась. Огонь факела ударил по отвыкшим от света глазам.

— Выходи! — услышал Тайлуг оклик стражника и поднялся на ноги с холодного каменного пола, звеня цепью на скованных руках.

Четверо стражников повели его по темным коридорам имперской тюрьмы. Тускло чадили редкие факелы в скобах на сырых стенах. Пахло плесенью и гнилым деревом.

Имперская тюрьма пряталась в подземелье под Храмом крови. Так издревле называлось величественное, овальное в плане мрачное сооружение с трибунами, вмещающими пятьдесят тысяч зрителей и ареной для жертвенных боев. На арене по празднествам дрались Обреченные на смерть. Так в народе прозвали бойцов, проливающих кровь и умирающих на потеху зрителей. Воины эти были из рабов. Многие из них бились достойно, пользовались почетом в народе и, одерживая победу за победой над противниками, оставались в живых долгие годы. Но на каждого сильного есть свой сильнейший, и наступал миг, когда какой-то любимец публики, герой смертельных боев падал, поверженный на песок арены.

Мертвецов сбрасывали с крутого берега в поток Реки Времени. Так завершалось жертвоприношение духу великого Мауронга.

Кроме Обреченных на смерть на арене Храма крови бились за меч вожака Империи лучшие бойцы, возжелавшие заполучить высшую власть. Заключительный и смертельный бой проходил на Холме поединков, что располагался за городской стеной на берегу Реки Времени.

Храм крови возвышался в центре столицы посреди широкой площади, именуемой Сердце дракона. Храм обступали по квадратному периметру площади главные здания города — Дворец высшей власти, башня Небесного спокойствия, Храм Мауронга и Храм воинской славы. От площади, на четыре стороны к четырем городским воротам в крепостных стенах и далее за них пролегли широкие и прямые, как стрела главные улицы столицы. На трех из них в пределах крепостных стен селились ремесленники, купцы, располагались рынки, склады товаров и постоялые дворы. За пределами стен обитала беднота. Четвертая улица, пронизывающая город на запад и уходящая за его пределы через Врата Воинской доблести к Холму поединков именовалась Копье Создателя. Эта улица была вымощена черным мрамором и застроена домами высшей имперской знати. На ней в дни великих празднеств проходили торжественные воинские парады и триумфальные шествия хугатонов после победы над врагом.

Было время, и Тайлуг участвовал в этих шествиях. Но поток Реки Времени коварен и непредсказуем. Даже умеющих хорошо плавать в нем он нередко разбивает об острые камни препятствий, и дни побед сменяется горечью поражений. Настало время горечи для Тайлуга.

Стража ввела его в большой зал со сводчатым потолком. Это был Чертог высших приговоров. Здесь на медных треножниках горели масляные светильники. В углу Чертога подобно крысе затаился сгорбленный писарь. За широким столом, накрытым пурпурным бархатом восседали трое судей в черных мантиях.

Высший суд в Империи вершили жрецы. На главном престоле, собранном из костей горного дракона восседал верховный жрец Империи Заук. Справа от него на престоле из красного гранита расположился жрец Храма крови — хранитель высшей справедливости жрец Та-Зам. Левый от Заука престол из черного оникса занимал хранитель черепа Мауронга жрец Зоар.

Стражники прикрепили конец цепи, что сковывала руки Тайлуга к железному кольцу в полу и отступили на пару шагов. Наступила тишина. Все трое жрецов в упор разглядывали Тайлуга. Та-Зам пренебрежительно, оттопырив нижнюю губу, Зоар мрачно исподлобья, а Заук сохранял на своем худощавом лике ледяное безучастное спокойствие.

Тайлуг в свою очередь молча смотрел на жрецов, скользя взглядом по их лицам.

— Кронгетальп Тайлуг, ты обвиняешься в преступлении, — произнес Заук после долгого молчания, сверля Тайлуга холодом своих глаз. — Ты готов нам поведать о своих преступных деяниях и признать свою вину?

— Да, — незамедлительно ответил Тайлуг.

— Да? — Заук вскинул брови, изобразив на лице притворное удивление, — Ты признаешься в своей вине полностью?

— Да, — снова незамедлительно заявил Тайлуг. Я виновен в том, что понадеялся на мерзавца Адаульфа. Он обещал прислать на защиту города две хуги. Я виновен в том, что выполнил твой безумный приказ, оставляющий город без защиты. Ты знал, что у нас слабые недостроенные укрепления.