Андрей Крюков - Дело всей смерти [litres]

Значит, опять его, Зацепина, выход. Он должен удержать плацдарм до появления внука академика. Не позволить американцам раньше залезть в компьютер с книгой. Но чем может помешать Зацепин, нелегал в раю, законным гражданам рая, за которыми еще и численный перевес? И как он сможет расчистить от американцев место у компьютера для Никиты, когда тот очутится в раю? Самое нестерпимое, если смерть мальчика окажется напрасной, если сын несчастной Веры не сможет даже применить свои хакерские способности. Такого бремени его, Зацепина, совесть, и так уже перегруженная, не вынесет.

Он перебирал варианты борьбы. Поднять тревогу в стане ангелов: «Караул, книгу судеб воруют»? Или захватить американского хакера на подступах к библиотеке, из засады? Все было не то. Ангелы не волновались за судьбу книги, уверенные, что похитить ее из-под пароля, данного Богом, невозможно. А за хакера вступится Нил, и сила окажется не на стороне Зацепина. Да и не очевидно, что хакер шествует к библиотеке, как какой-нибудь ветхозаветный странник. Очень может быть, он спикирует прямо в белую комнатку с компьютером. Может быть, он уже там! Вдруг уже ломится в книгу!

От этих мыслей Зацепина подбросило. Забыв об усталости, он, путаясь ногами в длинном балахоне, выскочил на шоссе и побежал в сторону разгоравшегося заката. Он громко звал своего ангела, понимая, что без его помощи ему не выбраться из рая американца, не попасть в библиотеку. Но все-таки бежал, теряя последние силы.

Ужасные картины, которые рисовало воображение, толкали его вперед. Диверсанты открыли книгу и переписывают, перепечатывают на компьютере будущее в ущерб его стране! Они строчка за строчкой хоронят его родину, словно лопаты земли швыряют в отверстую могилу! Порхнули пальцы по клавишам, и – на улицах бой, толпы, орущие рты: «Долой инфляцию в сто тысяч процентов!», «Нет выселениям!», «Правительство коллекторов на виселицу!», «Хлеба, а не налогов!».

Добавили еще две строчки – и на карте, где была страна в одну шестую часть суши, рассыпалось, как горох, сорок государств! Дальний Восток, Сибирь и Урал закрашены желтым, в центре и на юге – пестро от надписей: «Заморское владение Тамань», «Екатеринодарский специальный административный район», «Коронная территория Воронеж», «Московский протекторат»…

Еще пару лопат могильной земли – и нет тысячелетней истории, нет многомиллионного народа – белое пятно между Европой и Азией. Только всадники Апокалипсиса – Голод, Болезнь, Война и Смерть – сеют стук копыт по пустой, сквозняками продуваемой суше.

«И я не защитил, не сберег, не смог! – на бегу хватался за седую, растрепанную голову Зацепин. – Не выполнил задание, провалил операцию». Он надрывался под тяжестью неподъемной ответственности и вины, ноги заплетались. «А если признаться американцам в своем шпионстве, выдать „Бороду Зевса“? – пришла ему мысль. – У меня не осталось сил, я сделаю оружием слабость. Предательством я выиграю время, отсрочу казнь над страной и бесславный финиш операции!»

Ведь он уже швырнул в топку «Бороды Зевса» свою жизнь, жизнь Веры, ее сына, а теперь готов был скормить пламени свое доброе имя. Лишь бы операция не провалилась! Пожалуй, других возможностей быть в игре, вести борьбу не было. Только так, подручным неприятеля, он мог быть рядом с книгой, получить к ней доступ. «А там видно будет, кому она в итоге достанется, кому откроется и кому станет служить!» – громоздил фантазии изнуренный, надорвавшийся человек и бежал, спотыкаясь, не в силах поднять голову. «Ангел! Да где же ты, горе мое!»

И чуть не налетел на ангела, загородившего дорогу.

– А! Наконец-то! – взревел Зацепин. – Изволили прибыть! Давай меня молнией в библиотеку! Вперед марш!

– Остынь, Алексей! – осадил его ангел.

Это было произнесено таким повелительным тоном, какого раньше Зацепин у своего хранителя не слышал. От неожиданности он замер, вглядываясь в крылатого.

Ангела было не узнать. Он удивительно преобразился. Был преисполнен торжественности и величия. Он сиял! Даже на фоне яркого заката белизна крыльев и одежд резала глаза. Переливалось сиянием золото волос, лучился диск над макушкой. Ангел стал выше и осанистее. Восторг распирал его! Он весь был воплощенный праздник.

– Прямо новогодняя елка… – пробормотал Зацепин.

Ангел поднял руку, призывая к вниманию. С задником в виде пламенеющего заката сцена была впечатляющая.

– Славь Господа! – ликующим громовым голосом молвил ангел. Вспорхнула и очертила круг над степью стайка птиц. – Ты прощен!