Андрей Крюков - Дело всей смерти [litres]

Неелов отпер металлическую дверь, включил свет, озаривший тесный коридор, идущий под домом. В него выходили запертые двери. За одной из них стоял проклятый забастовавший «Оракул». Что за другими, Вера не знала. Она думала, что муж ведет ее к сломанной машине-предсказателю. Но – нет. За поворотом коридора была всего одна неприметная белая дверь. Аркадий Неелов побарабанил в нее условным стуком. Щелкнул замок, из отворившейся двери выглянул мужчина в черном и отступил, давая гостям дорогу.

– Входи, Вера, – сказал муж, пропустив ее вперед.

Вера вошла в тесноватую комнату без окон, со стенами, задрапированными темным шелком. В центре – круглый стол. На нем – доска с рядами крупных букв и словами «Да» и «Нет», на доске – белая перевернутая тарелка с черной стрелкой. По краям доски – свечи в высоких подсвечниках. Свечи не горели, освещала комнату плоская люстра под низким, тоже черным потолком.

Из-за стола поднялся лысый мужчина в красной широкой рубахе. На грудь его свисала на массивной золотой цепи многоконечная звезда. Второй обитатель комнаты, который и отворил дверь, встал у стола, выжидающе глядя на вошедших. На лицах обитателей этой мрачной комнаты лежала печать сильного утомления.

– Выглядит, как филиал моих чернокнижных покоев, – удивленно промолвила ясновидящая.

– Нет, Вера, это скорее филиал нашего «Оракула». Точнее, это наши настоящие оракулы, – сказал Аркадий Неелов. – Перед тобой спириты, медиумы. Познакомься. Фронт, – он кивнул на звездоносца, который по-военному коротко кивнул Вере и щелкнул вдруг каблуками. – Да, это фамилия его Фронт… И Капустин. Здесь они проводят спиритические сеансы. Сеансы связи с нашими агентами в потустороннем мире. Именно от них мы получали знания о будущем. А вовсе не от «Оракула», который – только набитый бесполезной электроникой ящик. Ну что, молчат? – обратился он к лысому.

– По-прежнему. Сил больше нет!

– Все равно вызывайте, вызывайте!.. Месяц назад, – сказал он Вере, которая потрясенно молчала, – наши небесные информаторы перестали выходить на контакт. Отец хочет послать еще одного агента.

– Куда послать? – озадаченно спросила Вера.

– Туда, в загробный мир. Он за этим и отправился, чтобы все устроить. Поехал в Подмосковье, в монастырь. Представляешь, этот агент – монах!

– Монах? – переспросила Вера.

– Вы мне сегодня снились, – сказал отец Алексий.

Сомнений быть не могло. Перед ним – постаревший, но – он собственной персоной. Академик из его сна. Из его ложных воспоминаний.

– Сон в руку, – радостно подхватил академик Неелов и, так знакомо Зацепину, пятерней отбросил наверх со лба волосы. Его эйнштейновская «шапка» не потеряла густоты, но была снежно-седой. – А вы все не верите, что я – это я.

– Не верю. Меня убедили, что вас – нет, что вы плод моего воображения.

Они сидели друг против друга за столом в углу вестибюля паломнического корпуса или «гостиницы», как это здание называли в монастырском обиходе. Отец Алексий в длинном до пят черном подряснике и скуфье, Неелов по-молодежному – в джинсах и майке-безрукавке.

– Так и было задумано! – объяснил академик. – Я лично рекомендовал, чтобы ту учебу для вас представили как бы и не бывшей. Что якобы никаких курсов не было. И меня не было, и всех. Чтобы списать все на болезнь, галлюцинации.

– Да ведь вы меня чуть с ума не свели! Разве не проще было приказать мне все забыть?

– Мы заботились не о секретности, а о вас, Алексей Павлович. Случайность отняла у вас шанс отличиться в великом деле, операции столетия. Да что там операции – грандиозном прорыве человечества за горизонты познания! Вы могли вписать свое имя в историю, но оказались отставленным в сторону. Какой удар, какое разочарование! Как бы вы жили с этим чувством? Да эта психологическая травма убила бы вас вернее опухоли!

Отец Алексий задумчиво погладил рукой бороду, но не мог не признать справедливость слов академика.

Однако новая мысль заставила его поднять брови.

– То есть сама операция существовала? Вы это утверждаете? Пусть я выпал из обоймы, но остальные продолжили дело?

– Конечно. «Борода Зевса» – не ваша фантазия, – подтвердил Неелов, понизив голос.

В помещении становилось людно, сновали монахи и миряне, несколько человек, присев на лавки вдоль стен, разговаривали.

– И майор Круглов – Дед, правда, улетел тогда на небо, в рай?.. А самбист Зуев? – недоверчиво спрашивал монах.