Дарья Быкова - Вербера. Ветер Перемен

– Госпожа, идёмте, – я открыла входную дверь, и маркиза, горестно вздохнув, накинула капюшон и вышла на улицу, словно на казнь…

В экипаже она хватает меня за руку и снова начинает плакать:

– Нет, – шепчет. – Я не смогу! Не смогу! Снова его увидеть – всё равно что вернуться обратно… лучше умереть!

Я кусаю губы – кажется, с обострением чувствительности переборщила. Но успокоительное моё слишком сильное – заснёт ещё маркиза в экипаже, и весь план насмарку… Я глажу несчастную женщину по руке и сочувственно спрашиваю:

– Что с вами было?

Говорят, людям становится легче, когда они выплёскивают свою боль в мир через слова… Пару мгновений маркиза молчит, а затем вцепляется в мою руку ещё крепче, правда, плакать перестаёт. Шепчет:

– Потом, милая Лиза. Как-нибудь потом… Сейчас не могу…

– Всё будет хорошо, – я утешаю её от всего сердца, так что добавляю то, о чём думается: – Он сдохнет, а вы будете жить!

Не знаю, подействовало ли моё незамысловатое утешение, или маркиза впала в ступор от такой приземлённой и прямой формулировки, но до конца поездки, которая, впрочем, длилась не так уж и долго, она молчит.

Огромное серое здание, четыре этажа наверх и, говорят, не менее четырёх вниз. Здание, от которого все более или менее вменяемые люди и нелюди держатся как можно дальше… Богиня, если я не справлюсь, сделай меня в следующей жизни лучше кошкой! Их хоть на поводок никто не сажает… Я даже мышей готова жрать, невелика печаль…

На входе в здание скучают два инквизитора, и если маркизе они почтительно кланяются, стоит ей себя назвать, то я и моя сумка вызываем немалый интерес. Содержимое сумки я охотно демонстрирую – объёмный пузырёк, слегка фонящий, как и полагается успокоительному в таком объёме. То, что объём на самом деле меньше, а стекло толще, чем кажется, и гасит магию гораздо лучше, чем можно подумать, остаётся, к счастью, моим личным маленьким секретом.

– Малышка, тебе не много? – весело хмыкает один из инквизиторов. У него серые глаза и веснушки.

– Моя госпожа очень нервничает, – отзываюсь крайне серьёзно. Нет, флиртовать с инквизиторами я не способна даже, видимо, под угрозой смерти. – И я тоже нервничаю, господин.

Старательно опускаю глаза. Оба смеются – видимо, испуг служанки им льстит, робость перед Инквизицией в целом они списывают на смущение перед собой, и, хвала богине, пропускают, толком не досмотрев.

Чуть поодаль стоит ещё один инквизитор, он приветствует маркизу де Рие, не снисходя, разумеется, до служанки, и ведёт её в подвал на опознание. Мне, конечно, туда и надо, но сложно избавиться от ощущения, что я не то что сама себе рою могилу, я уже выкопала, залезла и теперь активно самозакапываюсь… Шаги по плитам кажутся тиканьем часов, отмеряющих последние минуты жизни одного беспечного и невезучего метаморфа…

– Вам нужно просто на него посмотреть, – поясняет маркизе сопровождающий. – Мы уверены, что это он, но порядок есть порядок… – лично мне сочувствие в голосе инквизитора кажется наигранным и насквозь фальшивым, но маркизе, кажется, нравится. По крайней мере, она охотно берёт мужчину под руку, и, кажется, её даже трясти меньше начинает.

Мы спускаемся на минус второй этаж. Если я правильно помню – а план Инквизиции может купить на чёрном рынке любой желающий, вот только не знаю никого, кому бы это помогло, на минус втором этаже камеры для особо опасных. На минус третьем – допросные, то есть пыточные, а на минус четвёртом – хранилище артефактов. На минус первом – камеры для обычных преступников, еретиков и представителей нечисти…

Коридор петляет и петляет – говорят, это тоже сделано специально, вот только версии, зачем именно – расходятся, наконец, мы выворачиваем в небольшое расширение. Там три клетки, две из которых пусты, а в третьей – невысокий мужчина, чьи черты можно было бы назвать правильными и даже красивыми, если бы он не производил настолько отталкивающее впечатление. Возможно, сыграло ещё моё предубеждение, но что-то определённо было – маркиза взвыла и забилась в истерике при первом же взгляде, да так громко и проникновенно, что из-за угла выбежал ещё один инквизитор.

– Он… он… уведите меня. Пожалуйста, уведите! – стонала маркиза.

Как и полагается заботливой служанке, я поспешила её успокоить, сорвав пробку с бутыли с успокоительным и задерживая дыхание. Оба инквизитора к моей радости успокоились вместе с ней. На всякий случай, для гарантии, я влила в рот каждому из них ещё несколько капель. Пусть поспят… Неужели я правда это делаю? Если всё удастся, я стану самым тщательно разыскиваемым преступником – такой плевок Инквизиция вряд ли простит…