Уильям Хорвуд - Летнее Солнцестояние

Те, кто воодушевляли рассказы летописцев, направлялись к Священным Норам Аффингтона, другим же хотелось доказать, что они могут жить в одиночку или в других системах, после чего, набравшись опыта и мудрости, они возвращались домой. Легко представить, какое возбуждение царило в Данктоне, когда в него возвращались подобные путешественники! Слух об этом мгновенно облетал все меловые туннели Древней Системы, послушать отважного соотечественника собиралось множество ее обитателей, подкармливающих рассказчика специально приготовленными червями. Битвы, неведомые земли, странные чужеземные обычаи… Иные из кротов рассказывали о том, что в Аффингтоне им посчастливилось увидеть – а кому-то даже и коснуться – одного из легендарных Белых Кротов, живших в Священных Норах.

Впрочем, всё это осталось в прошлом. Даже самый старый крот системы старейшина Халвер не помнил, чтобы кто-то ушёл, а затем вернулся в систему, за время его жизни не появлялось здесь и дружественных чужеземцев. Одно время Халвер то и дело пытался рассказывать о прошлом, однако скоро понял, что новые поколения абсолютно глухи к его рассказам, и прекратил свои попытки. С годами Халвер приобрёл привычку постоянно что-то бормотать себе под нос или напевать. Жил он на бедном червями склоне близ вершины холма.

И всё-таки время от времени его словно прорывало, при этом у него находились и слушатели, уважавшие его возраст (или, возможно, его способность к выживанию). После того как завершилось последнее перед Самой Долгой Ночью собрание старейшин (именно эта ночь предшествовала рождению Брекена), он вдруг сказал собравшимся в Бэрроу-Вэйле кротам:

- Помнится, отец говорил мне, что из года в год в Самый Долгий День к нам всегда приходил летописец из Священных Нор, - старый Халвер кивком головы указал на запад, туда, где находился Аффингтон, - Вместе со старейшинами летописец отправлялся к великому Камню, ибо в ту пору Камень являлся центром всего и вся, после чего интересовался состоянием дел в системе. Я был ещё очень молод, но уже и тогда со времени появления последнего летописца прошло очень много времени. Тогда мне сказали – и теперь я верю сказанному, - что произошло нечто такое, после чего летописцы уже не могли попасть к нам. Если бы я понял это в пору молодости, когда был таким же, как вы, - он выразительно посмотрел на молодых кротов, - я обязательно отправился бы в путешествие, как это сделала отец моего отца, пусть при этом я, подобно ему, и не вернулся бы обратно.

Последнее замечание старого Халвера было оставлено без внимания – старому чудаку приходило в голову и не такое.

И всё же в одном Халвер был прав. Произошло что-то необычное, и Система, Древняя Система Данктона, чьё славное имя было вписано в анналы Аффингтона, оказалось отрезанной от мира.

Она и так была достаточно изолированной – на востоке её ограничивала меловая осыпь, на севере – болото. Наконец, во времена халверовского дедушки и без того опасная дорога, находившаяся далеко на северо-западе, стала ещё опаснее и её не могли перейти ни кроты, ни ежи, ни большинство других животных.

Летописцы, взявшие за правило регулярно посещать Данктон, вынуждены были отказаться от этого стародавнего обычая. Тех кто отваживался выйти на дорогу, убивали диковинные существа, которых жившие возле дороги кроты называли «ревущими совами». Другим отправиться в дальний путь не позволяло отсутствие смелости или, может быть, веры.

Итак, Данктонская система оказалась предоставленной самой себе – хорошая, безопасная система, которая, однако, год от года утрачивала свой боевой дух, стимулировавшийся пришлыми кротами, в особенности, летописцами. Многие традиции забылись, - многие, но не все. Главный обычай, состоявший в проведении Хода старейшин к Камню в Середине Лета и в Самую Долгую Ночь, сохранился. Связанные с ним истории и легенды продолжали передаваться из поколения в поколение, при этом они приобретали всё боле упрощённую и условную форму, поскольку редкие из новых кротов обладали такой же любовью к языку и духовной силой, какими владели сказители Древней Системы.

Если бы данктонские кроты знали о том, что происходит в других системах, они, возможно, испытали бы определённое облегчение, поскольку их собственное вырождение являлось отражением общего упадка духа и энергии кротовьего племени. Иными стали даже летописцы, - будь они прежними, они всё равно нашли бы дорогу к Данктонскому Лесу, какие бы трудности ни возникали у них на пути. Но кого бы они встретили здесь, в Данктоне? Жирных, лоснящихся, самодовольных кротов…