Евгений Абрамович - Медианн №2, 2019

Внезапно тихий напев сменился грубым мужским голосом, неумело выводящим куплет за куплетом.

Обернувшись, Альтаир увидела, что за ее спиной в женском платье сидит Кьезон, а на подоконнике уселся, гадко ухмыляясь, Абдулл. Рядом валялась отрезанная женская голова. Мамина. Иссиня-черный язык вывалился наружу, глаза вытекли из орбит кровавыми слезами, но все-таки это ее мама. Это ее мама.

— Просыпайся, сучка. Привал.

Она вывалилась из кошмара. Напротив сидел на корточках Сезарро, поигрывая ножом. Двигатель машины работал вхолостую, внутри было трудно дышать.

— Слушай внимательно. Говорю один раз, повторять не стану. Я тебе освобождаю руки, на привалах можешь гулять неподалеку, но чтоб у меня на виду! Если попробуешь сбежать, отрежу тебе сосок. Поняла?

Альтаир кивнула. Куда уж понятнее?..

— Вот и отлично. Пошли, перекусим. Парни там что-то уже сварганили.

Он разрезал веревку, и девушка потерла ноющие запястья. Выбралась из машины, щурясь от эфирного света, который здесь был почему-то особенно ярким. Прямо в небе, вызывая приступ головокружения, висел вверх ногами огромный Амадис, хорошо различимый в сиянии эфира. Значит, они уже преодолели один виток Спирали.

Мужчины варили баранину в походном котле. Тощий негр смешивал в миске салат из огурцов, грибов и лука. Кьезон склонился над громоздким радиоприемником, который шуршал помехами, время от времени выдавая невнятные обрывки фраз. Римлянин говорил «прием», внимательно прислушивался и отвечал что-то человеку на другом конце.

— Что там, Кьез? — спросил Сезарро.

— Говорят, по дороге надо заскочить в одно место.

— Что за место?

— Наш пост. У них какие-то рабы-пришлецы, есть пара интересных экземпляров. Можно отказаться, но нам все равно по пути, префект будет доволен.

Сезарро пожал плечами, показывая, что ему, в общем-то, безразлично. Перекусив, они бросили остатки трапезы в тлеющие угли и тронулись в дальше.

Границу преодолели как-то незаметно. За несколько часов машину остановили, и негр Зэмба с еще одним мужчиной по имени Луций ушли вперед на разведку. Вернулись вскоре, и Сезарро дал по газам. Они быстро преодолели приграничную зону; с одной из вышек за ними безразлично наблюдал постовой, которому заранее «дали на лапу», как поняла Альтаир. Сразу за вышкой начинался мост через бурную реку; на том конце громоздились заваленные мешками с песком редуты. Когда они подъезжали к ним, Альтаир съежилась от ужаса: черный ствол пушки неотрывно наблюдал за ними. Девушка тряслась как листок на ветру, а ее похитители вели себя вполне беззаботно. Возле поста им навстречу выскочил человек в шлеме и обмундировании цвета хаки. Он радушно поприветствовал гостей:

— Сезарро, Кьез, сколько лет, сколько зим! Вы по тому делу?

— Ага. Но места у нас немного, сможем забрать одного-двух.

— Тогда за мной. Есть одна красивая девка. Не как ваша, конечно, но тоже вполне ничего.

Они ушли, а Альтаир осталась под присмотром Зэмбы и нескольких десятков солдат, которые откровенно пялились на нее, обмениваясь похабными шутками. Девушка сложила руки на коленях и потупила взгляд. Где-то вдали гремела вялая канонада. По коридорам небольшой крепости ходили военные, присвистывая при виде светловолосой красавицы, но не осмеливаясь приблизиться из-за сидящего рядом с оружием Зэмбы. Видок у негра был тот еще: даже по сравнению пехотинцами он выглядел свирепо, как старый покрытый шрамами волк рядом с двухмесячными щенками.

Наконец, вышли Сезарро с Кьезоном. Альтаир сначала не смогла поверить своим глазам. На поводке, как собаку, они вели грязную, растрепанную, но все еще красивую женщину. Ее сальные волосы сбились в колтуны, худые ребра выступили над животом, а кожа покрылась царапинами, синяками и слоем грязи. Одета она была в лохмотья, бывшие ранее, видимо, чем-то вроде египетской туники, какие носят египтяне и копты в Амадисе. Несмотря на это, она действительно по-прежнему оставалась красивой, но что более всего поразило Альтаир — ее глаза сверкали надменностью и вселенским презрением, словно бы она и не провела черт знает сколько в вонючем зиндане, ежедневно насилуемая пьяной солдатней.

— Классная девка, но арго не знает, а египтян у нас нет. — резюмировал военный в шлеме. — То ли не умеет, то ли не хочет, черт ее знает. В публичном доме у трибуна будет востребована.

— Как зовут? — спросил Сезарро.

— Без понятия, не говорит ведь. Зовем ее Лили.

— Изуродовали вы ее, конечно. Ладно, забираем. Поехали, парни.