Таппэй Нагацуки - Re:Zero. Жизнь с нуля в альтернативном мире 2

Внезапно кровь отхлынула от его головы Субару, яростные удары сердца стали какими-то далёкими, еле слышными, а ноги — невероятно тяжёлыми, будто к ним приковали свинцовые гири.

С трудом передвигаясь, Субару обнаружил, что находится в дремучем лесу. Вокруг царил полумрак. Густые кроны деревьев закрывали небо, и юноша подумал, что именно на этом самом месте он нашёл свою третью смерть.

Стоило вспомнить о смерти, как в нём вновь заговорил внутренний голос.

— Если я умру, — прошептал Субару, — станет ли это избавлением? Да, конечно. Как только я умру, всё изменится.

Губы Субару расплылись в улыбке, словно это была лучшая из когда-либо высказанных им идей. Всё, что мог, он уже потерял. Единственное, что осталось, — это его жизнь. К чему были все страдания? К чему вся эта борьба, если в конечном итоге ему нечего терять, кроме своей жизни?

— Если хочется, сделай это, — процедил он сквозь зубы. — Мне уже наплевать, что со мной будет…

Он ненавидел себя за то, что дошёл до такого состояния. Переполненный кипящей злостью, он продолжал пробираться сквозь лес, когда вдруг перед его глазами открылась небесная синева, а впереди...

— Обрыв...

Несомненно, это был подарок свыше. Кто бы ни находился там, наверху, он услышал молитвы, и Субару был чрезвычайно благодарен за это. Наконец-то жалкий глупец по имени Субару Нацуки обретёт покой.

Словно притягиваемый неведомой силой, он побрёл к обрыву. Резкий ветер трепал полы пижамы. Субару остановился и посмотрел вниз, на дно, усеянное острыми выступами. Обрыв высотой с пятиэтажный дом не оставлял шансов выжить после падения.

У Субару захватило дыхание. Глядя вниз, он вдруг ясно представил свою смерть. Сердце вновь напомнило о себе глухими толчками. Воздух с шумом вырвался из лёгких, а всё тело стало липким от пота. Субару поёжился и закрыл глаза.

Один шаг вперёд — и всё кончено!

«Что со мной будет, если я прыгну? Снова окажусь в особняке и начну жизнь с нуля? Я был бы не против. Если бы мне правда удалось вернуться в самый первый день в особняке, там была бы Эмилия, и Рам, и Рем, и все остальные. Я бы работал слугой, болтал как ни в чём не бывало, а на четвёртую ночь умер во сне. Быть может, так продолжалось бы и дальше. По крайней мере, это были бы дни, полные мира и покоя...»

Идея показалась ему неплохой. Когда надеяться больше не на что, даже смерть выглядит не такой уж страшной.

И всё же Субару не сдвинулся с места. Колени сотрясала ужасная дрожь, и когда он протянул руки, чтобы унять её, ноги вдруг подогнулись, и он повалился на землю, точно признавая перед небом своё поражение. От осознания собственной ничтожности Субару яростно заскрипел зубами.

— Всего один шаг... — простонал он сквозь слёзы. — Я не могу сделать даже один шаг... Неужели я такой трус?

Он не видел смысла жить дальше, но сейчас, когда можно было разом покончить со всем, его обуял страх. От былой решимости не осталось и следа. Сидя на голой земле, Субару плакал из жалости к самому себе, пока силы окончательно не оставили его.

Когда Субару впал в беспамятство, ему приснился сон.

Залитая светом комната. Он и Эмилия сидят за столом. Во главе — Розвааль, по соседству пьёт чай Беатрис. Рядом с ней уткнулся носом в тарелку Пак.

Эмилия просит Пака вести себя приличнее, в то время как Рем суетится вокруг стола, меняя блюда и разливая чай. Рам прислуживает исключительно Розваалю, не обращая внимания ни на кого другого. Субару смотрит на присутствующих и улыбается. Все улыбаются ему в ответ.

Счастливый светлый сон. Но в то же время он был исполнен горечи, печали и чувства невосполнимой потери. Сердце сдавила тяжесть воспоминаний и гнетущая тоска.

Его лицо вдруг расплылось в улыбке. Кто-то держал его за руку, и тепло этой ладони унесло прочь все тревоги и волнения.

А затем он увидел свет, яркий белый свет, и пошёл ему навстречу...

— Наконец-то очнулся!

Когда Субару открыл глаза, небо озаряли золотисто-оранжевые лучи заходящего солнца. Он лежал на земле навзничь. Постепенно память начала возвращаться. Субару вспомнил, как горько рыдал, не найдя в себе смелости совершить самоубийство, и в конце концов заснул. На душе было гадко. Он повёл себя словно маленький ребёнок. Хотя нет: он не имел права сравнивать себя с безгрешными детьми...

— Скажи уже хоть что-нибудь, — вновь прозвучал знакомый голос.

— Что-нибудь... — проговорил Субару,

— Ничего пооригинальнее не мог придумать? У тебя такой кислый вид, будто ты безнадёжен, мнится мне.