Робин Хобб - Пой вместе с ветром

Вандиен прикусил губы, с трудом воздержавшись от ответа. Все равно ни к чему. Гул полусонных хмельных разговоров тем временем мало-помалу возобновился. Большинство рыбаков успело слишком напиться, чтобы возвращение Вандиена могло их заинтересовать. Только Верни сразу провозгласила тост:

— За нашего возчика! И за его подружку!..

— Расскажи нам, как все было!.. — потребовал кто-то, сидевший за дальним столиком. Молодой рыбак, устроившийся у огня, поддержал говорившего. Рыбаки немедленно освободили скамью. Вандиен благодарно опустился на нее и, поймав запястье Ки, усадил молодую женщину рядом с собой. Она чувствовала себя не в своей тарелке, и он прекрасно это понимал. Дай ей волю, она без промедления скрылась бы либо в своем фургоне, либо в его комнате наверху. Гостиницы, толпы незнакомых людей — все это было не для нее. И уж сегодня — в особенности.

Когда они уселись, с их мокрой одежды по скамье и по полу разбежались ручейки. Рыбаки не обращали на это никакого внимания. Ки, дрожа, придвинулась поближе к Вандиену, ища не только тепла, но и его близости. Он же откинул со лба волосы и вынудил себя улыбнуться. От улыбки по лицу прошла волна боли, но Вандиен решил не поддаваться и улыбаться не перестал. Хелти поставил перед ними две кружки горячего напитка.

— Вы оказали мне славное гостеприимство и порадовали своими песнями, — проговорил Вандиен. — Я не смог принести вам сундук Заклинательниц. Значит, самое меньшее, что я могу для вас сделать, — это поведать о своем поражении. Верно, Ки? — и он толкнул подругу под локоть.

— Верно! — отозвалась она и улыбнулась ему весьма многообещающе. Вандиен понял, что историю своего поражения ему лучше особо не затягивать. У Ки явно было что сказать ему наедине. И чем дольше она будет оттачивать заготовленные слова, тем язвительней они в итоге окажутся. Ки потянулась к своей кружке и сделала жадный глоток, а Вандиен пошарил пальцами у шеи. Привычка взяла свое: он взял в руки говорящий шнурок, который носил вокруг шеи, и растянул его на пальцах. Слушатели наверняка не поймут символов, которые сейчас начнет выплетать в его руках послушный шнурок, но это не имело никакого значения. Рассказывать, не пользуясь шнурком, Вандиен просто не мог. Точно так же, как Ки, бросив взгляд на какую-нибудь лошадь, не могла не прикинуть в уме ее стоимость… Вандиен посмотрел на свои руки, успевшие помимо его воли создать какой-то узор, и нахмурился. Символы, возникшие между его пальцев, означали «шрам», «увечье», «уродство» и «поражение». Быстрое движение — и шнурок снова стал гладкой петлей. Вандиен взял горячую кружку и отпил. В носу защипало, тепло прокатилось вниз, достигнув живота.

— Давай, возчик, не томи! — выкрикнул кто-то, и Вандиен обвел глазами комнату, лучезарно улыбаясь всем сразу. Значит, они думали, будто он молчал только затем, чтобы распалить их любопытство. Пусть их.

— С чего же мне начать? — задал он ритуальный вопрос. И покосился на Ки: та протягивала кому-то свою кружку, прося добавки. — Разрешите, друзья, спросить вас вот о чем. Известно ли вам, любезные слушатели, сколь любвеобилен некий зверь, называемый «скилья»? А знаете ли вы о тайной лестнице, уводящей в подвалы храма Заклинательниц Ветров? А замечали ли вы, как смотрит на вас каменная Заклинательница, преклонившая колена над опрокинутым алтарем? Видели ли вы слезу, дрожащую в уголке ее глаза? И как ее руки словно бы взлетают и опускаются с каждым прикосновением волн, целующих камень?..

Слушатели были завоеваны. Всего несколько умелых вопросов — и Вандиен завладел их вниманием безраздельно. Они слушали его разинув рты, так, словно храм, о котором он им повествовал, находился не у самого их порога, а в неведомой стране на другом конце света. Ки тоже слушала его и следила за его летучими пальцами, ткавшими для них волшебную сказку, полную душераздирающих несчастий и таинственных предзнаменований и тут и там приправленную шуточками, неизменно вызывавшими сущие лавины смеха. Вандиен отвел себе роль непроходимого дурня, тупицы-возчика, который в полном смысле слова влез в воду, не зная броду. Джени превратилась в отважную деревенскую красавицу, подоспевшую спасти возчика в самый последний момент. Ки молча следила за тем, как он пересказывал все события этой ночи, вроде бы не особенно отклоняясь от истины, но поворачивая каждое происшествие так, чтобы наилучшим образом пощекотать их самолюбие. Ах, как он расписывал этих неустрашимых богатырей, без тени страха бороздивших обманчивое и грозное море, едва не погубившее его самого, недотепу. Ки и та поймала себя на том, что вовсю улыбается, слушая, как ценнейшая упряжка возчика едва не уволокла его прямиком на тот свет. Не говоря уж о том, что вся заслуга по спасению его жизни была приписана одной только Джени. Ки было нисколько не жалко. Она понимала, что пытался совершить Вандиен, и чувствовала, что он опять замахнулся на невозможное. Какие бы кружева он тут им ни плел, в глазах деревни Джени отважной красавицей так и не станет. Может, он и заставит их временно смягчиться к девчонке. Но совсем переменить свое мнение — навряд ли.