Елизавета Визир - Рожденная в пепле [СИ]

Я злобно посмотрела на севшую на ветку су… сволочь.

– Как зовут тебя, отчаянная? – спросила, пытаясь успокоить безумно стучавшее сердце.

– Нет у меня имени. Ты первый человек, заговоривший со мной.

– Будешь Ларисой Ивановной! – не раздумывая, решила я.

– Лариса… Мне нравится, – благодушно решила птица, – А почему Ивановна?

– Соседку мою напоминаешь. Характер у вас больно похожий.

– Прекр-р-расная, наверное, женщина! А как гордо звучит ее имя! Лар-р-риса Ивановна! – с пафосом закончила новоиспеченная Лариса.

– Да-а… – протянула я, вспоминая противнейший характер соседки.

– Ты слезать-то думаешь или опять помочь?

– Сама я! – испуганно воскликнула я. – Сама…

Выдохнув, я стала аккуратно слезать с дерева. А с последней ветки даже спрыгнула, проявив необычайную для себя храбрость. Потёрла ушибленные места, зашипев от прикосновений к ободранной коже. Тяжко вздохнув, осуждающе посмотрела на Ивановну. Та сидела на нижней ветке проклятого мною миллион раз дерева и делала вид, что она совершенно ни при чем, и упала я сама. Вот такая неуклюжая, глупая и вообще жалкая человечка.

– Мне нужно умыться, – пробормотала я, уверенная, что «ворона» меня услышит, – а потом я надеюсь на твою помощь.

– Помощь? Почему я должна тебе помогать, ведьма?

Я невольно поморщилась, вспоминая, как сдуру пошутила на эту тему. Похоже, Лариса на полном серьезе теперь считала меня ведьмой, наивно поверив моим словам. Разубеждать ее почему-то не хотелось, так что пришлось проглотить немного обидное для любой женщины моего мира обращение.

– Я подумала, ты не захочешь терять единственного понимающего тебя человека. Но если я ошиблась…

Я в лучших традициях кинематографа взяла театральную паузу на несколько секунд, наблюдая за реакцией собеседницы.

– Ладно-ладно, чего тебе надо, говори уже! – тут же всполошилась птица, обиженно нахохлившись.

Мысленно я уже потирала ручки, строя планы на ничего не подозревающую Ларису. Своего я не упущу, не зря за пять лет достигла таких высоких результатов на работе. И если бы не Олечка – пусть глотнет яду! – давно бы уже получила повышение. Обо всем этом я размышляла на пути к озеру.

Утренняя дымка все еще не рассеялась, так что прежде чем выходить на берег, покидая надежное укрытие гостеприимного леса, я несколько раз осмотрела его на наличие хищных зверей. Немного подумав, послала на разведку Ларису – мало ли кто в кустах так же высматривает добычу на водопое, не хотелось становиться ею. Птица недовольно побурчала что-то о наглых человечках, но все же полетела.

– Нет там никого, иди плескайся, – проворчала, вернувшись.

Я уже начала привыкать к скверному характеру Ларисы, а потому не обратила внимания на ее недовольный тон и молча направилась к озеру, сияя улыбкой. Птица пожелала мне вдогонку легкой смерти от захлёбывания водой и улетела на ближайшее дерево, где и просидела все время, пока я плескалась. Изредка мы перебрасывались парочкой фраз, планируя наши дальнейшие действия.

– Слушай, человечка, так чего тебе надо было?

– Вообще-то у меня имя есть, – лениво протянула я, наслаждаясь утренней прохладой воды. – Лилия. Лиля, если по-простому.

– Да мне как-то все равно, – протянула Лариса, видимо, пародируя меня.

– Где люди живут, знаешь?

– Ближайшее село Ясный Кров, приблизительно день пути, – немного подумав, ответила «ворона». – Я точно не уверена, сколько туда добираться человечке.

– Ясный Кров, да? – выходя из воды, переспросила, на ходу выжимая волосы.

Не любила я, когда они мокрые. Дома всегда заматывала в тюрбан, иногда использовала фен, но сейчас приходилось терпеть.

– Это еще неплохо… Вот есть у нас в империи Грязные Полёвки, вот это село так село! – каркающе пробухтела Лариса.

Из ее слов я уловила главное: я нахожусь в империи! И явно не в Великой Российской. Осталось узнать местные нравы и порядки, а также собственные права. Мало ли… Вдруг у них тут средневековье цветет и пахнет, а баба прав в доме не больше мебели имеет.

– Дорогу покажешь? – приподняв бровь, уточнила.

Я надеялась, что Лара будет путешествовать со мной.

– Так и пойдешь? – намекнула она на мой внешний вид.

Я лишь пожала плечами. Планировала обзавестись одеждой в том самом селе, банально украв ее. Да, неприлично. Да, стыдно. Но другого выхода у меня нет. Я искренне сомневалась, что первый встреченный мною деревенский парень не обрадуется голой девушке. Тем более молчу об аристократии, если она тут имелась. Аристократия – она в любом мире аристократия. Изнасилуют и бросят в канаве помирать. И ничего не сделаешь. А противиться будешь – по шее в двойном размере огребешь, даже пикнуть не успеешь. Потому лучше воровкой быть, чем использованной и мертвой.