Андрей Астахов - Дурная кровь (СИ)

— Почему? — Де Кейзер был удивлен, это отчетливо читалось на его лице. — Ты отказываешься от хорошего шанса выбиться в люди?

— Да, отказываюсь. Я хочу жить спокойно, Йенс. Меня тошнит от приключений, заговоров, интриг и прочего дерьма. Я хочу спокойно спать и спокойно ходить по улицам. Мне надоело оглядываться через каждые пять секунд, чтобы проверить, не подкрадывается ли ко мне сзади какой-нибудь молодец с ломиком или кинжалом. Молодость ушла, и мне хочется тишины и покоя.

— Какая ужасная глупость! — Де Кейзер почесал ногтем кончик носа. — Ты ведь не понимаешь, от чего отказываешься. Года через два я обещаю тебе должность эксперта-супервизора, а еще через пару лет…

— Прости, Йенс, но я не изменю своего решения. Ты предложил, я ответил. Наверное, мне пора идти.

— Погоди. Сейчас ты услышишь то, что тебя наверняка удивит. Я, конечно, был уверен, что ты согласишься. Почти уверен. Но я неплохо знаю твой характер, и потому понимал, что ты можешь и отказать. Поэтому у меня есть еще одно предложение. Никаких обязательств перед моим ведомством, никакого риска и долгих дальних командировок, а по выполнении работы — очень хорошие деньги. Две тысячи гиней.

— Йенс, боюсь, что ты уже знаешь мой ответ.

— Погоди, не спеши. Ты в курсе, что наш сиятельный принц Дагоберт женится?

— Это знают все. Ну и что?

— Мы все были в шоке, когда принц объявил о своем решении посвататься к дочери императора — в хорошем смысле слова, конечно. Видишь ли, наш милый принц заядлый охотник, и до недавних пор его не интересовало в этом мире ничто, кроме охоты. Весь его дворец в Эдельгаре сверху донизу завален капканами, силками, арбалетами, рогатинами, смрадными чучелами разных тварей, которых его высочество прикончил. Из-за этих милых сердцу принца трофеев во дворце его высочества воняет, как в лавке кожевенника или меховщика. Но это полбеды — гоняясь по лесам и полям за оленями и волками, Дагоберт совершенно не обращал внимание на прекрасных дам, и потому добегался до того, что в двадцать девять лет оставался холостяком. Но вот случилось чудо — год назад принц побывал с рабочим визитом в столице империи и увидел там Алисию, старшую дочь императора Бриссимуса Герценийского. Если я что-нибудь знаю о любви, Бере, то это любовь — страстная, безумная. И вот ведь какое дело: принцессочка тоже запала на нашего юного зверолова. Полгода они обменивались любовными письмами, а потом принц сделал мамзельке официальное предложение. Император, конечно, немного потянул резину, но дал, в конце концов, согласие на брак. И вот все счастливы, и наш двор активно готовится к помолвке. Но есть несколько щекотливых моментов. — Де Кейзер помолчал. — По слухам, при императорском дворе не все довольны решением императора отдать дочь за Дагоберта.

— А причем тут я?

— Погоди, я еще не закончил. У императора четыре дочери, а по закону в Империи наследует меч, а не кудель. Это значит, что наш юный Дагоберт, став императорским зятем, автоматически наследует трон империи. Это произойдет даже в том случае, если остальные дочери императора счастливо выйдут замуж — ведь Алисия старшая из сестриц, следовательно, став ее мужем, Дагоберт получает безусловную примогенитуру. Словом, для нас это отличный вариант, а для империи, как я понимаю — не очень.

— Это политика, а в политику я не лезу. Себе дороже.

— Тебя и никто не просит этого делать. Я всего лишь хочу, чтобы ты присмотрелся к одному человеку и помог ему. Его зовут Роланд Вестерик, и он твой будущий шеф.

— Роланд Вестерик? Я никогда о нем не слышал. Кто он?

— Он займет место профессора Бенедиктуса на кафедре, куда ты поступил на работу.

— Ах, вот как! — Бере понял, что сейчас услышит что-то очень важное. — Теперь понятно, почему Ван Затц был так немногословен. Вы решили посадить на место Бенедиктуса своего человека.

— Не говори чепухи, — Де Кейзер потянулся за бутылкой. — Вестерик не имеет к моему ведомству никакого отношения. Он такой же чокнутый книжный червь, как и старый Бенедиктус, только молодой. Его страсть — все эти пыльные траченные молью пергаменты и таблички, над которыми он готов сидеть день и ночь. Однако он очень талантлив, и потому место Бенедиктуса сразу предложили ему. Кто предложил, не спрашивай, это совершенно не относится к делу. Но кандидатура Вестерика устроила всех. Это хороший выбор.

— Скажи мне, Йенс, — Бере слегка улыбнулся. — А если я приму твое первое предложение и соглашусь поступить на работу в ваш оккультный отдел?