Сергей Барк - Демон [СИ]

Время то ли ускорило свой бег, то ли прекратило его вовсе, пока моё сердце грохотало в груди, а в ушах шумела кровь.

Я не слышал в доме шагов, но вдруг щёлкнул замок и дверь отворилась.

— Драсьте, — выдавил я, глядя на живого мертвеца.

Сквозь узкую щель я видел полоску белоснежного, словно мел, лица Содара. Под тёмными глазами залегли голубоватые тени. Взгляд устремлён сквозь меня.

«Да, — подумалось мне, — таких в гроб и кладут».

— Я бы хотел поговорить с господином.

Дверь распахнулась шире, предлагая мне войти.

— Хозяина нет, — прошелестел управляющий, и эхо разнеслось вдоль недр дома. — Вы можете обождать его в гостиной.

— Содар, я пришёл, чтобы просить работу, и надеюсь остаться у вас. Я не гость, и не заслуживаю вежливых обращений, — если я действительно собирался задержаться в этом доме на некоторый срок, нужно было прежде всего помириться с Содаром.

От меня не укрылось отсутствие уха, и почему-то я чувствовал себя виноватым.

— Как угодно, — мертвец развернулся и побрёл в направлении гостиной.

— А ухо где? — не выдержал я, когда тот раскрывал передо мной дверь.

Содар выпрямился, словно задумался о чём-то, а затем потянулся в карман. На свет появился тот самый ошмёток мяса — я запомнил его во всех подробностях.

— Надо бы пришить.

Шил я не то чтобы хорошо, но и не плохо. Все прорехи и дыры следовало устранять незамедлительно, иначе дешёвая или сильно поношенная ткань, обживавшая плечи таких как я, лезла словно тонко раскатанное тесто.

Но вот ухо пришивать приходилось впервые, отчего я сильно нервничал и не сразу попал ниткой в ушко иголки. Иглу выбрал самую тонкую, нить, после некоторых раздумий взял синюю — она больше всего подходила к цвету кожи Содара.

Управляющий сидел смирно, как изваяние. Я несколько раз переспросил, не больно ли ему, и наконец затих.

С момента моего последнего пребывания в этой самой кухне ничего не изменилось. Но теперь, зная, что дом едва ли обычный, я присматривался внимательнее. Не знай я ничего, и набалдашники серебряной посуды в форме голов неведомых животных, или молочник в форме льва остались бы без должного внимания. Но теперь даже вышивка янтарными лентами на салфетках казалась мне языками пламени, а резные столбики шкафов напоминали извивающихся змей.

— Э, как поживает господин, Содар? — Мне было интересно, насколько он был зол, когда я ушёл, и какими словами меня поминал, раз уж я так долго не возвращался.

— Достаточно хорошо. В данных обстоятельствах.

Мочка уха оказалась накрепко припечатана к положенному месту, и я перекусил нитку, раздумывая, о каких таких обстоятельствах вещал мертвец.

— Господин Эйриг злится на то, что я тогда сбежал?

— Не могу знать.

Кажется, я успел кому-то серьёзно насолить. Пусть голос Содара звучал всегда одинаково, холодно и отстранённо, мне показалось, что тот злится. И тут вдруг я вспомнил историю его жизни, о которой поведал в тот вечер Эйриг. Отец Содара якобы сбежал от собственных обязанностей. Наверное, в его глазах, похожим образом поступил и я.

— А те дамы ещё приходили?

— Больше они не наносили визита.

— Слушай, Содар. Я вот о чём подумал. Если господин Эйриг представил меня своим… ну вы поняли. Как я буду на него работать? Молва — дело лихое. Вдруг меня кто увидит и узнает? Пусть даже эти две.

— Об этом вам лучше поговорить с хозяином.

— Я совершенно согласен с Содаром, — вдруг раздался новый голос в тишине кухни. — Об этом тебе лучше поговорить со мной.

Обернувшись, я увидел в дверях Эйрига. Он выглядел так же, как и всегда: ухоженный, щегольски одетый, глаза блестят, на губах лёгкая улыбка.

— Доброе утро, господин, — я спрыгнул со стола, на котором примостился, чтобы лучше видеть злополучное ухо, выпрямился и почтительно склонил голову.

— Доброе, Тэг, — произнёс он, и я выдохнул, не слыша в голосе ни злобы, ни желчи. — Я рад тебя видеть.

И вдруг смутился не пойми чему.

— Я тоже, господин.

— Давай перейдём в кабинет и там поговорим, — одарив меня тягучим взглядом, он скрылся в коридоре, вынуждая себя догонять.

Оказавшись в той же самой комнате, из которой так спешил испариться, я даже немного устыдился собственной трусости. Эйриг тогда сдержал слово и дал мне уйти. Помню, в тот вечер, он часто призывал меня задуматься о том, поступал ли он со мной дурно, но я был так ошарашен правдой о другом мире и его сущности, что едва ли мог внять очевидной истине: ничего плохого Эйриг мне действительно никогда не делал.