Дженни Ниммо: Лазурный питон

– Можно мне пойти попить воды? – слабым голосом спросила она мисс Зингер, преподавательницу шитья.

– Конечно, ступай. Ты не заболела, Эмма? – встревожилась учительница.

Эмма была белее мела, и работа у нее продвигалась непривычно медленно.

– Все в порядке, просто пить хочется, – сказала Эмма и вышла из класса.

В умывальной она попила воды из-под крана, потом подержала ноющие руки под холодной струей и приложила к вискам. Больше всего она боялась, что никогда уже не сможет летать.

Девочка не знала, сколько простояла в умывальной, глядя на свое бледное лицо в зеркало, но когда она вернулась в класс, то сразу же увидела, что в ее отсутствие на поясе появилось с десяток новых бусин.

– Я все-таки решила тебе помочь, – елейным голосом объяснила Доркас.

– Спасибо, – выдавила Эмма, хотя в глубине души колебалась, стоит ли такая услуга благодарности или же нужно насторожиться. С тех пор как Белла Доннер исчезла из академии, Доркас была воплощенное дружелюбие. Может, старается загладить свою вину? Может, она и ловушку со шнуром устроила, потому что Белла на нее надавила? Ох, подозрительно все это…

Зазвенел звонок на перемену. Эмма аккуратно сложила пояс: придется взять его с собой домой и заканчивать в выходные. Поэтому она пересыпала в карман пригоршню черных бусин, а в отдельный пакетик – небольшой запас крючков. Пятница, наконец-то пятница! Можно будет всласть выспаться в маленькой уютной комнатке над книжной лавкой, а потом не спеша пить с тетей Джулией какао…

Чарли тоже радовался наступлению долгожданной пятницы. Он горел нетерпением поскорее повидаться с расколдованным Рики Сверком. И не он один: всем, кто принимал участие в этой рискованной эпопее, хотелось наконец посмотреть, как выглядит бывший невидимка. Даже Танкред с Лизандром заявили, что присоединятся к компании и перспектива столкнуться с пауками и летучими мышами их не пугает.

– Бутафорским пауком вас больше никто пугать не будет, а настоящий, он же старая мерзкая летучая мышь, наверняка уже обретается где-нибудь над Трансильванией* [4], – жизнерадостно заявил Габриэль, усаживаясь с друзьями в школьный автобус.

– Кабы знать наверняка… – с сомнением пробормотал Чарли.

Дома Чарли ждал приятный сюрприз: вернулась любимая бабушка Мейзи. Когда Чарли вошел в дом, она как раз сидела за чаем с дядей Патоном. После пылких объятий и даже слез (Мейзи нередко на радостях пускала слезу) она поставила перед внуком тарелку своей фирменной жареной картошки с рыбой и объявила:

– У меня есть интересные новости!

– Слушай внимательно, Чарли, – серьезно заметил дядя Патон. – Это многое объясняет.

– Ладно. Я весь внимание. – Чарли даже вилку отложил.

Мейзи придвинулась к нему поближе:

– Итак, Чарли, как тебе известно, я ездила навещать свою сестру Дорис.

– Она поправилась?

– Спасибо, лапочка, ей гораздо лучше. Она намного старше меня и хорошо знает историю семьи. Ума не приложу, почему она так долго обо всем этом молчала, но…

Тут вернулась из магазина мама Чарли, и вновь пошли объятия и счастливые всхлипывания соскучившейся Мейзи. Чарли вздохнул.

– Терпение, друг мой. Сведения стоят того, чтобы подождать.

Эти слова дяди Патона заинтриговали изнывавшего Чарли еще больше.

Наконец все уселись за стол, перед мамой тоже появилась тарелка картошки с рыбой, и только тогда Мейзи, успокоившись, продолжила рассказ:

– Так на чем я остановилась?

– Что бабушка Дорис долго о чем-то молчала! – нетерпеливо подсказал Чарли.

– Ах да. И вот, представь себе, уже чуть ли не на смертном одре она вдруг шепчет мне: «Мейзи, когда я умру, сразу же забери из секретера мои бумаги. Не допусти, чтобы они сожгли документы!» А сама еле губами шевелит, бедняжка. Я, конечно, успокоила ее – мол, непременно заберу и сохраню. А она мне на это: дескать, нет, лучше возьми-ка их из секретера прямо сейчас и разбери при мне, так оно надежнее будет. Ну что ты будешь делать! Не спорить же с человеком. Отпираю я секретер, а там просто склад. Дорис, наверно, годами складывала туда каждую бумажку – и театральные программки, и квитанции, и письма. Все вперемешку. Словом, я разложила все это на ковре подле постели, ну, думаю, тут дела дня на три. Но Дорис сразу показала мне самый важный документ – свиток в таком особом старинном мешочке. Наше фамильное древо! Угадай, что в нем написано, Чарли?

– Понятия не имею, – честно сказал мальчик.

– Прежде всего, весь род происходит от какого-то человека с совершенно непроизносимым именем. Я показала древо Дорис, а она в ответ: «Ах, этот. Он точно был чародеем. Валлийским чародеем, поэтому и имя такое».