Сергей Барк - Гладиатор [СИ]

Сначала папа плакал от счастья, что он жив-здоров, а потом орал всю дорогу, что прикончит мелкого поганца. Я еще по шее получил за то, что вслух удивился, как такие комплименты, и не про меня… А увидел, и как обычно любовь и сопли… тошно смотреть…

Однако, в письме явно была ошибка, похоже, что не совсем он и женат, по крайней мере, не до конца…

Ад наблюдал, как статный альфа аккуратно кладет брата на ложе. Каждое его движение сквозило нежностью и лаской.

«Гадость» — скривился Ад, презрительно взирая на странную сцену. Он уже понял, что сейчас он явится свидетелем того, как альфа официально покорит своего супруга в глазах общественности. Пусть он никогда и не присутствовал на таких церемониях, однако не раз видел, как конюх забавлялся с горничным… повар с помощниками по кухне… как крестьяне отмечали любой праздник… в общем, ничего нового он тут не узнает. А попросил остаться только из желания поспорить с папой… да и поныть, и поканючить, раздражая окружающих, было вполне в его духе… «Ну что, не мог папа треснуть Офиару разок?» … и раз уж он не получил никакого морального удовлетворения, то хоть посмотрит, как его отымеет этот бугай. «Наверняка, он потом месяц сидеть не сможет».

Аккуратно выпутав Офиару из мягкой ткани, Далат поспешил прижать омежку к своему телу, усадив на колени к себе лицом.

— Держись за меня, — шепотом по коже.

Офиару обхватил огромного альфу, прижимаясь к груди и пряча лицо на плече, чтобы никто не видел, как сильно он краснел, ведь эти альфы наверняка разглядывают его наготу.

Далат гладил тоненькую спину, касаясь пальцами выступающего позвоночника, целовал плечи и руки, гладил бедра. Офиару ощущал, как напряженный член любимого был в полной готовности, вот только он сам был суше пустыни в знойный день. Вымученный страхами и напряжением, да еще и неожиданным визитом папы, он никак не мог возбудиться в самый ответственный момент… боже, ведь этим он унижает достоинство своего любимого… ведь никто не поймет, что дело только в нем!

От ужасной мысли, омега разволновался еще сильнее и, прильнув к темной шевелюре Далата, прошептал:

— Можно так… я потерплю… прости, — стыд за собственную неспособность горьким комком стал в горле.

— Всё хорошо, зайка…

POV Ада.

Что-то там было непонятно.

Альфа всунул указательный и средний палец в рот, а затем завел руку под брата. Офиару вздрогнул и приоткрыл губы, румянец прилил к щекам. Наверное наш ангел был самой непорочностью, и бедному мужу приходилось растягивать проход пальцами, а то такой большой член, как у него, не влезет.

Офиару выгнулся и чуть опустился, насаживаясь. Не надо быть гением, чтобы понять, что братца медленно захватывало желание трахнуться со своим самцом… да, этот альфа был недурен собой, пожалуй, братишка не дурак, раз нашел себе такого осеменителя.

Тем временем, поддерживая спину Офиару свободной рукой, Далат позволил омеге отклониться, глубже опускаясь на шершавые пальцы, а сам стал целовать нежные соски и грудь, смачно озвучивая влажными касаниями налившуюся возбуждением атмосферу….

В паху слегка потяжелело, так часто бывало, когда я наблюдал за сексом. Но то, что я видел перед собой было… красиво… этот альфа действительно любил брата… и тот отвечал взаимностью, все чаще давя вздохи чувственного удовольствия, закусывая истерзанные губы, все быстрее наполняя легкие воздухом, все тверже становясь внизу…

Должно быть, этот альфа не раз помучал братца перед сегодняшним представлением. Еще бы! Это же Офиару, и только импотент не хотел его трахнуть, по крайней мере так было дома…

Да, мой брат действительно был красив, его не портил даже багровый шрам через пол бедра… Белая, молочная кожа, длинные льняные волосы и невинность лепестков розы, тронувшая губы, соски, маленькую головку, упрямо торчащую вверх… Люди всегда восхищались им, куда бы они ни приходили… одна беда — Офиару никак не спешил созревать, оставляя голодных альф держать тайную осаду вокруг дома, в ожидании, когда же появится шанс… Но течка не наступала, а потом он и вовсе смылся, разбив сердца сотням воздыхателей.

Он был принцем… а на такого, как я, никто не обращал внимания. Что интересного в черных волосах и угольно-карих глазах? Если Офиару изящный, то я просто худой и угловатый, если он нежный и невинный, то я угрюмый и жестокий. Он ангел… я дьявол. Пожалуй, не правда, что меня не замечали. Замечали… ещё как… и чуть ли не крестились, когда я появлялся в поле зрения…