Сергей Барк - Перламутровые крылья [СИ]

— И кто это мы, интересно?

— Я! И любой Авис!

Дети играли не в самом подходящем месте не в самый подходящий час. Птенец даже не представлял какую беду кличет в свой дом.

— Смелые речи. А не боишься, что я осерчаю и сверну твою тонкую шейку. И место самое подходящее, не находишь?

— Я… — изворачивался он, с трудом произнося слова, — не боюсь ни вас! — сделал он акцент, — ни вашего Гарам Дота! Ни Роскаруса Гана!

Последовательность приятно удивила.

— Не боишься даже Роскаруса… ты хотя бы видел его когда-нибудь?

— Видел! — злобно выпалил он, уже изрядно придушенный.

— Вранье только усугубляет твое положение.

— Я не просто видел его, я трогал его хвост!

За некоторое время Ависы успели поднатореть в культурном аспекте, узнав о Нагах больше. И, бесспорно, юнец прекрасно знал о значимости таких интимных прикосновений, однако меня удивило не это.

— Трогал его хвост? И ты думаешь, я поверю? — насмешливо спросил я, пытаясь выбить у юнца почву из под ног.

— Мне плевать, верите вы или нет, но ваш драгоценный Роскарус даже подарил мне чешуйку!

— Как не стыдно обманывать старших.

— Она и сейчас со мной, — выпалил тот.

— Ну тогда тебе ничего не стоит мне ее показать.

— Отпустите, и я докажу, что не вру!

— Нет, птенчик, на это ты можешь не рассчитывать. Так где, говоришь, твое сокровище?

— Во внутреннем кармане, — пробурчал Авис.

Я скользнул за ворот одеяния птицы в поисках тайного кармана. Его кожа была гладкой и горячей, всеми силами он старался вжаться в стену, чтобы не соприкасаться со мной. Наконец я отыскал требуемое.

— Действительно, чешуйка. Но откуда мне знать, что она принадлежит Роскарусу?

— У него на груди не хватает одной.

— И как это проверить?

Авис фыркнул:

— Везде видно. На всех официальных встречах и фотопортретах это заметно.

— Следишь за жизнью нашего уважаемого Нага?

— Делать мне больше нечего, — пробурчал птенец и затих, перестав сопротивляться.

В этот момент снаружи послышался шорох — без сомнений, это был Наг.

— Тише, — выдохнул я в ухо подростка, зажав его между собственным телом и кладкой ледяного камня, чувствуя животом, как бешено колотится маленькое сердце.

Он послушно замер.

Шелест скользил в окрестностях, приближаясь к нашему убежищу. Я отпрянул от птахи и переместился к выходу.

— Роскарус, — окликнул меня по имени Наг, застывший в нескольких секундах от входа в склеп.

— Ирид?

— Что-нибудь отыскал?

— Нет. Мне послышался шум и я тщательно осмотрел это место.

— Я тоже.

— Ищем дальше, — отстраненно отозвался я, скользнув наружу и отправившись в противоположную от усыпальницы сторону.

Наг помедлил несколько мгновений, окинув взглядом глухое строение, и последовал за мной…

Ощутить влагу на собственных губах было сравнимо с истинным блаженством, затем меня трусили и раскрывали рот, запихивали какую-то неприятную кашу, заставляли глотать…

— Нет, — промычал я, пытаясь выплюнуть дрянь.

Слабые руки и ноги все еще не слушались, но мысли приобрели более складный порядок, и я догадался, что именно в меня запихивали насильно. О том, кем являлся тот самый «благодетель», позаботившийся о том, чтобы я не издох с голоду, не имело смысла спрашивать — в крепости нас было двое. Отвратительная пища тоже не вызывала вопросов — меня кормили наговской плотью.

Голову зафиксировал жестокий захват, на челюсть надавили сбоку, и рот открылся помимо воли. Мне тут же сунули влажную смесь.

— Ешь, — приказал мерзкий Наг, захлопнув мой подбородок и снова нажав на болезненные точки. Все что я мог, это или сглотнуть или задохнуться.

Рефлексы оказались сильнее.

Так продолжалось мучительно долгое время, пока чудовище не окончило экзекуцию и не оставило меня в покое. Я повалился обратно на полку, служившую в помещении лавкой. На руках зазвенели цепи, я был прикован к кольцу в стене, прямо над застеленной тряпьем лежанкой.

Эта была та самая комната, где я нашел два растерзанных трупа Нагов, развороченную мебель и обитые стены. Здесь отыскалось окно, широко распахнутое и освещающее предметы вокруг горчично-желтым огнем. Мертвые туши змей испарились, как и любое напоминание о страшной картине — никаких следов крови или борьбы.

Наг занимался починкой снастей, все же отыскавшихся в одном из темных углов водной твердыни. Рядом с ним стояла трухлявая на вид корзина с починенными прорехами, полная сухих ошметков, через несколько минут я догадался, что это высохшее за день мясо. Еще пахло солью и морем, и, кажется, рыбой.