Кирилл Берендеев - Поход Мертвеца

Узашлив ловко пустил стрелу на ходу, кажется, она нашла свою жертву. Только тут ретичи заметили надвигавшуюся опасность, попытались бежать. Кроме двух всадников, один из которых свалился с коня стрелой загдийца, с ними было и пятеро пеших, далеко уйти им не дали. Наемник поскакал следом за остальными, догнал Ремету, перешел на шаг.

– Ради тебя стараются, – произнес Мертвец, косо поглядывая на схимника. – Ретичей убивать, что детей, сроду оружия в руках не держали.

– Скоро и не надо будет, их господь и правитель поработает на славу.

– Надо бы хоть одного оставить…

– А зачем он тебе.

– Ты и так все знаешь о делах в Метохе? – не дожидаясь ответа, Мертвец пришпорил лошадку. Подскакал к добивавшим. Трупы валялись окрест, пятная искрящийся снег грязно-багровой кровью. Кобылка потопталась, тревожно заржала и отступила. Наемнику пришлось сойти, спутать лошадь и подойти к разметанным телам. Некоторые, пораженные стрелой, несли на себе еще и удары меча. Врешт обходил крайних, Лонгин и Узашлив стояли в середине побоища, центурион, сейчас кутавшийся в белый плащ, напоминал изваяние.

– Поработали, тебе не досталось, – оглянулся Врешт.

– Ума не хватило одного оставить? – в тон ему спросил наемник. – Сейчас бы узнали, откуда они, зачем. Мне вот непонятно, почему они в этой глухомани оказались. Ведь крестьяне, сразу видать, – он тронул труп, переворачивая на спину. – Сумки полные, еды много. Коней не упустите.

Животных свели в единое место, обыскали седельные сумки, но ни письмен, ни грамот, ни свитков – ничего не нашли. Равно как и в кафтанах убитых не сыскалось ни одной бумажки. Разве что требник в нагрудном кармане одного из всадников.

– Интересно, что это за отряд, – пробормотал Узашлив, прося требник у наемника и внимательно вглядываясь в страницы. – Шел-то долго, по всему видать. Требник старый, написан лет сорок-пятьдесят назад, вон как буквицы выцвели. Синий цвет, он первым уходит. Особенно когда молитвословом пользуются постоянно.

– Так это священник? – тут же спросил Мертвец.

– По виду не похож, но я плохо знаю ретичей. Может и он.

– Зато книги знаешь хорошо, – влез Врешт. – Поди и читать умеешь.

– Странный вопрос, я же из Сихаря родом. Конечно, умею. Не дикарь.

Врешт хотел что-то добавить, но разом замолчал, скривившись. Видно, молодой человек невольно наступил на больную мозоль.

– Ты краски знаешь, – продолжал Мертвец. – Откуда?

– Мой отец библиотекой ведал тамошней. Когда Пахолик пришел, первым делом запалил ее и всех, кто был внутри. Кто не пожелал выйти.

– А ты уже состоял в его войске.

– К тому времени пять лет. После смерти отца я ушел на север, к родным. Там и встретил царевича и стал ему верным слугой, – он замолчал на полуслове.

– А почему Дориноша?

– Царевич доверял мне. Как же, я все время при нем, за столом, на пиру, на охоте. И охранитель и советчик, да много кто, как тут не попасть в его самый ближний круг. Я на семь лет старше царевича, а казалось, мне семнадцать. На голову выше, а смотрел на него снизу вверх. Пока вот до Сихаря не добрались, – и тут же, не меняя тона голоса, – Я тебя видел, когда ты пытался его убить…. Наверное, я бы сам убил его.

– Боялся? – загдиец помотал головой.

– Любил, как и все, до ненависти. Боялся, нет, трепетал перед ним как лист. А еще…

– Все мертвы? Узашлив, ты их углядел? – Маля подъехала. Ремета по-прежнему стоял в сторонке от побоища, спешившись, обсуждал что-то с магистром. Тот, не пришедший в себя после рубки, вернее, избиения, махал руками, указывая на юг. Слово «следы» повторялось слишком часто. – хорошо, что так. Они могли бы…

– Ничего они не могли, Маля. Это священник со своей, не знаю, охраной или приближенными. Ехал из деревни в деревню.

– Нес весть? – она наклонилась над убитым. – Это он?

Мертвец кивнул. Маля присела на корточки, положила ладони на лоб. Долго молчала. Потом поднялась, покачав головой.

– Не вижу, ничего не вижу. Узашлив, ты как? Все хорошо? – молодой человек глупо, во всю ширь, улыбнулся женщине.

– С тобой всегда хорошо.

– Оставь мою женщину в покое, – зло процедил Врешт, разделяя каждое слово. Тихо говорить он, кажется, не научился. – Покой она тебе даст, но на большее не надейся.

– Но, Врешт, я…

– Я прекрасно вижу, не думай, у меня и на затылке глаза есть.

– Они же шапкой прикрыты, – тут же улыбнулась Маля.

– И на шапке тоже, – полыхнул он, оттаскивая женщину в сторонку.

Наемник оставил их собачиться под присмотром центуриона, распутал лошадь, подъехал к Ремете. Оба – и схимник, и магистр – разом замолчали при его приближении.