Алексей Вязовский - Властелин воздуха [СИ]

– А младший княжич?

– Ты видно не местный, парень? – женщина посмотрела на меня с превосходством столичного жителя над дремучим провинциалом – С младшим княжичем Йеном давно уж неладно. Слух прошел, что уморили его злые инквизиторы на своем Острове – магией парнишку пожгли. А потом еще и сюда заявились, чтобы самого князя арестовать. Но наш-то быстро показал им, кто здесь в Эскеле хозяин!

– Показал! – сварливо ответила соседка – А Понтифик в отместку велел закрыть все Храмы в княжестве. Народу теперь ни помолиться толком, ни брак освятить, ни напутствие жреца перед смертью получить. Как же дальше жить будем?!

На площадь, громыхая огромными колесами, въехала повозка с установленной на ней деревянной клеткой, и кумушки быстро забыли о моем существовании, начав увлеченно обсуждать прибытие самых главных персонажей – жертвы и палача. Ведьму – девушку лет двадцати со спутанными волосами и в рубище, грубо вытащили из клетки, где она сидела на коленях со связанными за спиной руками. Затолкали на помост. Пока палач с помощником привязывали ее к столбу и обкладывали ноги несчастной вязанками хвороста, народ со знанием дела комментировал каждое их движение.

– А нынешняя ведьма-то совсем молодая…

– Так поэтому, наверное, и попалась! Старую-то ни в жизнь не словить. Глаза отведет, и не увидишь ее.

– Смотри-ка! А ведьма совсем уже плохая – на ногах не держится.

– Точно. Кажись, сознание потеряла.

– Немудрено. После таких-то пыток…

На помост тем временем взобрался глашатай и, развернув в руках длинный свиток, начал зачитывать приговор суда. И суда, кстати, светского, а не церковного – князь Тиссен взял на себя миссию. Судя по длинному списку преступлений, эта несчастная была виновата во всем: начиная с весеннего паводка, размывшего столичный тракт, и заканчивая поражением княжеского войска в битве на Золотой речке. На этом фоне все остальные грехи ведьмы типа наведения порчи на соседей, умышленного причинения вреда посевам и злостного колдовства в пресветлый День Воссияния Единого, казались уже сущей мелочью.

– Я слышала, что эту девку по приказу князя словили в горах, чтобы она излечила раненого княжича Ульриха, а мерзавка отказалась, да еще прокляла его.

– Не выдумывай! У князя нашего придворный лекарь есть, зачем ему ведьма? Да и все знают, как он к ним относится – первую, что ли жгут?

– Вот она и отомстила князю за своих сестер! Вместо того, чтобы раны княжичу заговорить, наслала проклятье на весь княжеский род.

– Тихо ты! За такие речи и самой недолго на костер загреметь.

Первая увиденная мною в этом мире ведьма выглядела как-то …невзрачно. Ветхой одеждой, больше похожей на лохмотья, она скорее походила на нищенку. Но лицо было слишком молодым, особенно на фоне ее жутких волос – грязных и всклокоченных. Пока зачитывался подробный список всех прегрешений жертвы и приговор княжеского суда, девушка стояла с закрытыми глазами. Но стоило приговору прозвучать, как ее глаза широко распахнулись, и мрачный взгляд устремился на князя, который в этот момент как раз махнул белоснежным платком, подавая сигнал палачу начинать казнь. Рот ведьмы скривился в злобном оскале, и она разразилась хриплым смехом. Одновременно палач бросил пылающий факел ей в ноги, и огонь с него перебросился на вязанки хвороста. Толпа затаила дыхание, и в это время над площадью разнесся громкий голос смертницы, читающий нараспев какое-то странное подобие стихов.

– Фридус, какого демона ведьме не вырвали язык?! – взревел князь Тиссен, вскочив с кресла – Заткни ей рот! Не дай произнести предсмертное предсказание!

А вот и придворный маг. Жив курилка! Именно этот толстячок с выпуклыми как у лягушки глазами и обнаружил у Йена предрасположенность к огненной магии. В жертву полетело сразу несколько светящихся сфер, выпущенных Фридусом, и ее непонятная речь оборвалась на полуслове. Поленья дружно вспыхнули под ногами ведьмы, ее заволокло дымом, и она, разорвав парализующее заклинание, закричала. От страшного вопля сгорающей заживо жертвы все волоски на моем теле встали дыбом. Толпа взволновано ахнула и подалась назад. Некоторый упали на брусчатку, закрыв уши руками. Сквозь пальцы полилась кровь. На несколько мгновений на площади воцарилась паника, люди шарахаясь, осеняли себя знаком Единого. А потом над ней разнесся еще один истошный вопль несчастной, оборвавшийся кашлем. Ведьма судорожно задергалась на столбе, пытаясь ослабить веревки и увернуться от сжигающего ее тело огня, но поняв, что скорая смерть неизбежна, она превозмогая боль и мучения, снова стала выкрикивать непонятные фразы.