Мария Бородина - Плач земли [СИ]

— Не хотела говорить этого, но я, прежде всего, за тебя боюсь, — призналась Зейдана. — Что если Тилен расскажет о твоих подвигах перед уходом к Покровителям? Ей-то терять уже будет нечего.

— Никто не поверит ей, — выпалила Кантана. — Ведь ни один человек, кроме тебя и Тилен, не знал о моём даре.

Она нагло обманывала сестру. Нери и Миа были в курсе. Гай тоже знал. Кантана выдала себя перед ним по глупости, циклов шесть назад. Надо отдать должное: он молчал до последнего, потому что это знание могло заказать Тилен путь в Пропасть. Жаль, что поддержать сестрёнку Гай уже не сможет.

Интересно, каково ему на чужой земле? Повезло ли ему так же, как Нери 42 и его подруге? Нашлась ли по его душу такая же сердобольная Кантана Бессамори, которая дала ему хлеб, репутацию и крышу над головой?

— Не обманывай, — тихо проговорила Зейдана. — Твоя сестра не так глупа, как тебе кажется.

Ледяное лезвие отчаяния вошло в грудь. Сердцебиение на миг остановилось.

— О чём ты? — Кантана захлебнулась холодным воздухом.

— Нери и Миа, — в голосе Зейданы слышались обида и укор. — Они не отсюда. Думала, я не замечу?

— Нет, Зейдана…

— И Тилен знает это. Вы ведь из-за этого поссорились, так?

Сердце валуном бухнулось в пятки. Выдох застрял в горле. Остатки самообладания вырвались наружу вместе с судорожным всхлипом. Задрожав, Кантана упала на дверной косяк. Плечо, ощутив удар, жалобно заныло. Горячая влага струйками поползла по щекам.

— Зейдана, — выдавила Кантана сквозь слёзы. — Зейдана…

Мысли отчаянно рвались наружу, но никак не желали обретать форму. Кантана хотела рассказать сестре, как сожалеет о своей ошибке. О том, что у неё не было иного выхода. О страшной ночи в библиотеке, когда она хотела убить иномирян, преодолев жалость и сомнения. Но плечи по-прежнему вздрагивали, а с губ срывались лишь отвратительные стоны. Слишком долго Кантана терпела эту боль. Слишком многое свалилось на плечи за последнюю неделю. И впервые в жизни неоткуда было ждать помощи.

— Зейдана, прошу тебя… — она зашлась в рыданиях, не в силах больше сдерживаться.

Шорох шагов за спиной немного успокоил Кантану. Сестра мягко опустила ладони ей на плечи. Пальцы сжались, проминая ткань платья. Зейдана осторожно развернула её к себе и заключила в объятия. Кантана уткнулась сестре в плечо, роняя слёзы на шёлковую ткань её халата. Рядом с Зейданой она всегда ощущала себя маленькой и низкорослой, несмотря на то, что переросла её на три сантиметра ещё в позапрошлом годовом цикле.

— Ты можешь обмануть мать, — прошептала Зейдана, с заботой гладя волосы сестры, — но не меня.

Путь в Наставню лежал сквозь аллею, кажущуюся прозрачной в объятиях тумана, рыночную площадь и узкую полоску леса. Невысокие здания, встречающиеся на пути, утопали в густом кустарнике. Лица людей, попадающиеся навстречу, были по-утреннему унылы и заспанны, а сами они походили на скользких улиток в разноцветных панцирях.

Всю дорогу Миа молчала, косо поглядывая на Кантану. Уж слишком странно выглядела сегодня юная госпожа Бессамори. Чёрные круги цвели под глазами траурными розами, уголки губ подёргивались. Кажется, сон не шёл к ней всю ночь! Интересно, что же её так огорошило: неужто вчерашний разговор с Анацеа? Уж на кого, а на мнительного параноика Кантана совсем не походила. Сама Миа давно уже выкинула беседу из головы, хотя для неё тема казалась куда более устрашающей.

Низенькое здание выплыло из-за покорёженных стволов. Клубы тумана расступились, открыв взору уютный дворик, поросший ссохшимся вереском. Растения в клумбах у крыльца давно отцвели, и теперь болтали на ветру лентами вялых листьев. Мох занавешивал бархатной порослью крыльцо постройки и стеновую кладку, набивался в щели, свисал со скатов крыш. Фрески на окнах казались грубой и нелепой насмешкой на фоне общей бедноты домишки.

Голубиные стаи, толкающиеся у крыльца, встретили девушек хлопаньем крыльев. Птицы взмыли в воздух, вихрем закружив ошмётки грязи, и гирляндой расселись на сучьях. Прелестный готический пейзаж: романтичный и леденящий кровь одновременно. Не слиться бы с ним…

— Здесь, — Кантана привычно шагнула на крыльцо и распахнула дверь.

— Эта хибарка не рухнет мне на голову? — рискнула сострить Миа. — Такое чувство, что она вот-вот развалится.

— Что уж имеем, — отозвалась Кантана, зевнув. — Это лучшая Наставня на Девятом Холме. Внутри приятнее.

— Твоей маме и её подругам не помешало бы провести экономическую реформу, — заметила Миа. — В образование надо вкладывать куда больше финансовых единиц.