Михаил Игнатов - Пустошь. Нулевой круг

— А теперь ты и вовсе его погубила! — перебила мужа Леги. — Погубила в проклятых песках одного сына и другого чуть до могилы не довела! Я бы глаза твои, бесстыжие выцарапала!

— Руки коротки, — мама была спокойна.

— Чой-то коротки? Сейчас-то и проверим!

— А! — взвизгнула жена Варо.

— А ну тихо! — дёрнул за платье жену дед. Она и впрямь порывалась броситься к маме. — Римило умер, тебе и вовсе закрыта сюда дверь. Ты приносишь нам только несчастья. Уходи.

— И тебе, старик, неинтересно, как прожил все эти годы твой сын?

— Эти годы он провёл с тобой, забыв об отце, что мне в них?

— Не ты ли его выгнал из своего дома?

— И этот разговор уже был. Мне нечего тебе добавить.

— Не хочется узнать, исполнил ли Римило твою мечту о десятой звезде?

— Он умер. Это — главное. Что в погибшей мечте для скорбящих стариков?

— Как ты заговорил. А внук?

— В котором я не видел ни капли своей крови, лишь черты воровки?

— А внучка, которая словно отражение Леги?

— Что? Где она? — дёрнулась молчавшая старуха.

— Нет.

— Марвит!

— Нет, я сказал! Чем она, прижитая в песках, лучше первого? Тем, что похожа на тебя?! Моё решение твёрдое! — старик развернулся обратно к маме и махнул рукой на дверь. — Убирайся отсюда! Тебе нет места в нашем доме.

— Это не твой дом, Марвит.

— Сарик! — старик повернулся к молча глазевшему подмастерью. — Выкини её отсюда!

— Марвит, да ты совсем сдал. Стал из ума выживать? Я восьмая звезда! Пусть только протянет свои ручонки, и я сломаю их

— Сарик, зови стражу!

— А сможешь пройти мимо меня, вечный подмастерье? — мама улыбалась, в комнате воцарилось молчание. Сарик, кстати, даже с места не двинулся.

— Что ты хочешь, воровка и убийца?

— Хочу, чтобы ты выслушал меня, узнал о сыне.

— И как ты меня заставишь? Пусть нет причины крикнуть стражу, да и ты стоишь на пути, но рискнёшь ли ты вламываться в дом? Воровка? — старик ухмыльнулся и скомандовал тем, кто стоял по его сторону прилавка. — Уходим!

— Не торопись, — подал я голос.

— Ты ещё кто? — старик только заметил меня, хотя Сарик то и дело косил взглядом в мой угол.

Впрочем, у него был повод, хоть он и не знал о нём. Я всё пытался оставить ему память о предательстве. Но не обычную свою печать ограничения силы. Что ему в Возвышении? Он вовсе не следует этому пути. Нет, я пытался создать кое-что другое. Но ничего не выходило. Либо я неверно определил свой дар по редким оговоркам Орикола. Либо, что более вероятно, мне ещё нужны годы, чтобы настолько отточить своё мастерство. Ладно, пусть живёт, как знает. Оставлю его Небу. Я перевёл взгляд на старика.

— Тот, кто непохож на тебя.

— Щенок! Весь наглостью в мать. Не лезь в дела старших. И больше уважения!

— К кому? Ты мне кто? Я и вижу тебя первый раз за восемь лет. Даже не помню тебя. Похоже, ты и раньше не баловал меня своим вниманием.

— Уважения к старшему, сопляк! Видно, что настоящий сын той, кто выросла на кучах отбросов.

— Старик, — я усмехнулся, — последние годы я слишком часто слышал это слово, придержи язык и слушай, что тебе говорят.

— Иди к дарсу, молокосос! Уходим!

Старик отвернулся от меня и шагнул ко внутренним дверям. Но меня это не устраивало. Разгон в два шага, прыжок, остановка и я перегородил им путь, встав в проёме, надёжно ухватившись руками за стены. Дед рванул меня за руку, затем с силой толкнул в грудь. Я улыбался и молчал. Старик дураком не был. Осунулся и на моих глаза словно постарел ещё лет на пять, окончательно дряхлея.

— Вот оно как... Чемпионы в городе. Сын воровки исполнил мечту тысяч.

— Знаешь, старик, ты уже достал, как мухи на разделке. Почему бы не вспомнить, что я всё же сын Римило, исполнивший его мечту? Где твоя гордость за свою кровь?

— Свою? — процедил старик, сверля меня взглядом выцветших глаз.

— Да эти бредни вы придумали, вы и верили! Больше никто! Никто мне ничего в упрёк поставить не может! Уж на что Варо разгильдяй и повеса, и то, никогда не был на вашей стороне! — внезапно сорвалась на крик мама.

— Мне это надоело, — я понял о чём говорила мама. — Давай закончим с ними.

— Хорошо.

Я смотрел, как мама разжала стиснутые кулаки и сделала несколько вздохов успокаиваясь. Наконец, она кивнула.

— Старик, повернись и выслушай, что скажет тебе жена твоего сына, — он молча стоял и продолжал глядеть на меня. Я представил, что передо мной снова стоит Кардо с ножом. И старик вздрогнул, отвёл взгляд. — Повернись!

Он медленно повернулся.