Жанна Лебедева - Властелин Зимы [publisher - SelfPub]

– А я думал – в любви признаться, – иронично подколол оборотня Данияр.

Тот ничего не сказал, но мысленно с этими словами согласился.

Больше они по пути не разговаривали, пока на место не пришли. К тому времени уже стемнело, и большая желтая луна одиноко висела на черном пустом небосклоне. Словно ее противоположная копия, темнело на белой, заваленной снегом поляне черное пятно. Мрачная яма – все, что осталось от ведьминой землянки.

– Неуютно здесь, – виновато сообщил Данияр. – Зато безопасно. Тут место такое – даже если особо чарами не прикрыто, все равно хрен найдешь.

Ган не слушал его.

В тот момент его интересовало другое. Призрачная, едва заметная нить, откуда ни возьмись появившаяся в воздухе. Она торчала из его – Гановой – груди, а дальним концом уходила в ведьмину яму.

Леопард решил проверить, не чудится ли ему, и спросил у спутника:

– Что это, Данияр?

– Где? – парень мазнул взглядом по нити, которая стала светиться чуть ярче, но ничего не увидел.

– Нигде. Показалось, наверное…

Оборотень сделал несколько шагов в сторону ямы.

Нить зажглась сильнее. Ган уже не просто наблюдал – ощущал ее присутствие. А еще он осознал вдруг, что Данияру увидеть ее не дано.

Яма манила. И тьма в ней клубилась, наполненная странной силой.

Шаг за шагом.

Все ближе.

– Эй, ты куда? – голос ведьминого ученика прозвучал, словно из-за стены.

– Подожди тут. Мне надо кое-что проверить… – отозвался Ган.

Данияр, кажется, что-то еще говорил, но оборотень его не слышал.

Он подошел и заглянул через край.

Сначала ничего не мог разобрать – только мрак пульсировал и дышал. Но вот сквозь него проступили светящиеся очертания костей. Позвоночник, четыре лапы, длинные челюсти, хвост…

Все плыло перед глазами. Контуры скелета мигали, то потухая, то ослепляя. Лишь одно Ган мог разобрать четко – нить. Она тянулась из его груди – от самого сердца! – к голове мертвого существа в ведьминой яме.

Леопард непроизвольно положил руку себе на правую ключицу. Туда, где под одеждой скрывалась татуировка…

…та самая, которая так заинтересовала Виту.

В тот же миг ладонь будто молнией прошило, а светящийся скелет поднял вдруг голову и произнес, криво разводя челюсти:

– Нам нужно поговорить. Идем со мной.

– Куда? – беззвучно, одними губами спросил Ган.

– Во тьму.

Мрак вырвался из ямы, моментально заполнив все пространство. В нем тут же утонуло все. Стих встревоженный голос Данияра. Черный туман заполз в глаза и уши, залил нос. Он был осязаем, как вода. Стало невозможно дышать. Ган хрипло закашлялся, хватаясь обеими руками за собственное горло…

… и повалился на землю, понимая, что сознание уносится от тела куда-то в небытие.

***

Странное это было небытие.

Туман рассеялся, открыв незнакомое место.

Непонятное оно было. Будто живое. Будто дышащее. И одновременно такое безмятежное и пустое. Тоскливое. Заброшенное.

Оборотня здесь явно не ждали и не хотели видеть.

Здесь, похоже, никого особо не ждут…

И все же это было то самое место, где не так давно побывала Вита. Разница лишь в том, что она была тут в реальности, а Ган лишь созерцал в забытье проекцию того, что действительно видела девушка.

Ледяной сфинкс.

Древнейшее божество, что стояло у истоков мира, спящее на бескрайнем покрывале северного моря…

Лед под ногами. Лед над головой. Везде лед. Здесь, в голове сфинкса, он особенно плотный и почти не пропускает свет. И все же сумрак окрашен в голубой. Свет лазурных небес нет-нет – да проходит. Пробивается сквозь хрустальную толщу…

Кто здесь?

Впереди леопарду чудится движение. Кто-то есть тут еще? Что за темный силуэт нарисован вон там…

Ган делает один осторожный шаг вперед. Потом еще. Мутная фигура тоже двигается, и леопард облегченно выдыхает – отражение.

Просто отражение.

Ну, конечно! Кого он рассчитывал встретить здесь, посреди безбрежного моря, в безмолвной, одинокой дали…

Он уже понял, что Виту здесь не найти. Она побывала тут некоторое время назад, оставив на льду теплые всполохи своего запаха, который уже почти выветрился.

Аромат его любви…

Благословенный и недосягаемый!

Виты нет, и одним только морским пучинам ведомо, куда направилась она дальше…

Ган не двигался. Тихо стоял в сером сумраке. Вдруг то, что счел он собственным отражением, потянулось к нему. Процесс выглядел странно: фигура изменилась на глазах, обрела четкость…

…и потеряла всякую человечность.