Мстислава Черная - Сбежать от стального короля

— И лучше быть замужем за любым из его протеже! — взвизгнула сестра. — Чем угаснуть старой девой-приживалкой при сестре, которая вышла замуж за моего любимого!

— Маубенрой? — Фаина застыла, резко отняв руки от лица. — Раи, но когда? Когда ты успела? И почему я не знала?!

— Потому что тебе ничего не интересно, кроме твоих идиотских камней и карт! — со слезами крикнула младшая. — Потому что ты эгоистка! Ненавижу! Ненавижу тебя!

— Подожди, не кричи так, — Фаина настолько растерялась, что просто не знала, как успокоить сестру. — Завещание… и договор. Надо их прочесть, вдруг там найдется лазейка и мы отменим весь этот кошмар?! — она кинулась к столу и схватила папку.

Но Раина, совершенно потерявшая голову от злости и отчаяния, не стала ждать, что ее сестра вычитает в бумагах. Оглядев комнату безумным взглядом, она вдруг схватила с подставки вазу и…

Серое безвременье встретило Фаи Леннистон липкой прохладой и тишиной. Едва видимая тропинка горной кладкой стелилась под ноги, зазывая ступить на нее и идти, не останавливаясь, пока своды родовой пещеры не примут свободную душу.

Но Фаи медлила. Было как-то обидно и… беспокойно. Раина редкая дура и истеричка, но ведь сестра. Родная, любимая. Она не виновата в том, что отец оставил такое дикое, прямо пещерное, завещание, ни с того ни с сего вспомнив древние обычаи и выбив свою волю на стене Первохрама. Старый маразматик… Вспомнил про величие рода, про ответственность перед предками и долг огненной крови, когда сам уже ни за что не должен был отвечать.

Не удивительно, что, когда завещание огласили, обе сестры сначала впали в ступор, а затем… а затем младшая, которую лишили всего, впала в истерику и убила старшую сестру.

Фаи вздохнула и удивилась. Она точно знала, что умерла, и вместе с тем чувствовала нешуточное любопытство — а как она тогда дышит? Душой? Привычное любопытство, не раз служившее предметом неудовольствия родителей, гувернанток и воспитательниц пансиона Каменноликой Иоли, не оставило ее и после смерти. Как… интересно. А почему? Это все же свойство духа, а не глупого тела, как утверждала матушка-хранительница?

Еще раз вздохнув, Фаи осторожно попробовала ногой первые камни кладки. Обычный клинкерный кирпич, старый, истертый. Как жаль, что придется уйти по нему и оставить Раину над собственным остывающим трупом.

Нет ни малейшего сомнения, что малолетнюю крысу, идиотку и истеричку повесят. У нее даже не хватит мозгов замести следы. А все оправдания, которые придут в пустую головку перепуганной девчонки, будут шиты белыми нитками и только подтвердят ее вину. Папа-папа… и чего ты добился, силой продавливая свою волю и вынуждая нас поступить по-твоему?

Вдруг откуда-то слева, из густого тумана, донесся звук торопливых шагов. Кто-то быстро шел, почти бежал, прямо к тому месту, где в нерешительности застыла Фаина. Еще секунда — и серая стена расступилась и на тропинку выскочила высокая женщина в очень непривычной одежде: в узких светло-голубых мужских штанах с разорванными коленями, в распахнутой куртке дикой расцветки — словно в грязных пятнах. Очень коротко стриженная и довольно некрасивая по Фаиным меркам брюнетка шла уверенно, шагая широко и свободно, почти как мужчина. На ее принадлежность к женскому полу указывала только внушительная грудь, видимая в вырезе странной облегающей блузы.

Женщина резко остановилась и уставилась на Фаину с недоуменным опасением.

— А ты еще кто? — пришелица забавно наклонила голову к плечу, и Фаи вздрогнула — этот жест она неоднократно видела в собственном зеркале. Неужели… отраженная душа? Другая жизнь в другом мире, который выстроили в глубине вечных гор великие предки?

— Я Фаина ат Леннистон, первая дочь огненной крови. А ты?

— Хм… — женщина удивилась. — Я Фаина Аркадьевна Ленина. Титулов нет, извини, — и Отраженная протянула девушке руку в явно приветственном жесте — открытой ладонью, развёрнутой ребром к земле, косточкой большого пальца к небу.

Фаи даже засмеялась от облегчения и бестрепетно протянула руку в ответ. Предки дают им обеим шанс!

Как только ее пальцы коснулись пальцев Отраженной, они обе негромко вскрикнули в унисон от резко пробежавшей по телу судороги, как от слабого разряда магистричества. Серый туман вокруг вспыхнул радугой, закрутился бешеным цветным калейдоскопом, рассыпался на осколки и сложился в единую мозаичную композицию. Две памяти почти мгновенно слились в одну…