Барбара Хэмбли - Башня Тишины [лп]

— Антриг сказал… — Девушка заколебалась: какой же это Антриг, это подделка. Но она продолжала: — Он сказал мне, что любил Сураклина. Это правда?

— Что Антриг любил его? — переспросил Солтерис. — Да, это очень даже вероятно. Что поделаешь, но Сураклину ничего не стоило накрепко привязать к себе кого угодно. Таким вот даром обладал сей кудесник. Их преданность Сураклину была поистине фанатичной даже в тех случаях, когда было очевидно, что его слова и поступки расходятся.

Джоанна залилась краской смущения — ей не хотелось признаваться в том, что она тоже попалась на удочку Антрига, что безоглядно верила ему, что… Но какая-то другая часть рассудка напоминала ей: как же было не верить Антригу, если тот вполне искренне интересовался ее увлечениями, телепрограммами, новыми достижениями компьютерной техники, искренне рассказывал о своих многочисленных (как казалось, и впрямь) друзьях. Он и защищал ее вполне осознанно — правда, для того чтобы не потерять человека, ради которого совершил путешествие в другой мир.

Но почему же тогда ей казалось, что этот человек никак не мог быть Темным Волшебником?

Солтерис тихо продолжал:

— Как раз этого я и сам очень долгое время не мог понять. После того как я обнаружил Антрига в одном монастыре спустя много лет после разгрома Цитадели Сураклина, я понял, чего я не мог понять — его рассказа о том, что незадолго до штурма Цитадели объединенными войсками ему удалось бежать. Но тогда я подумал…

И архимаг печально вздохнул, словно говоря, что человеку свойственно ошибаться.

— Двадцать пять лет назад… — вырвалось вдруг у Джоанны ни с того ни с сего.

— Что? — Архимаг внезапно поднял голову, в глубине его глаз загорелись непонятные огоньки.

— Да вот, Антриг сказал мне, что собирается расспросить членов Совета Кудесников, что же в действительности случилось двадцать пять лет назад.

— Ах вот как, — кивнул старик, — значит, он опасался, что кто-то мог или увидеть, или просто догадаться. И если бы он узнал, что кто-то видел, как настоящий Антриг посетил Сураклина накануне его казни… — Тут архимаг помедлил и хриплым голосом спросил: — Ну так что, он расспросил их?

— Он не смог разыскать других членов Совета, — покачала головой Джоанна, — во всяком случае, об этом он мне ничего не рассказывал. Правда, Фарос сказал ему, что его отец видел или узнал что-то такое, что впоследствии изменило его до неузнаваемости. Да, это, помнится, очень пугало Антрига. Но тогда, — тут Джоанна перевела дух, — тогда я просто ничего не понимаю.

— Если бы я попытался держать принца в подчинении своей воле, — выдохнул Керис, — и узнал бы, что его отец видел что-то, что может испортить всю игру, я бы тоже испугался.

— Возможно, — медленно сказала Джоанна, — сам Антриг сказал, что император никогда не любил его. Я забыла, кто именно сказал мне, что император несколько раз навещал Сураклина во время суда над ним. Как вы думаете, он мог распознать Сураклина в обличье Антрига? Или по крайней мере что-нибудь подозревать? Ведь это он семь лет назад осудил его на смерть?

— Я и сам, к стыду своему, согласился с этим решением суда, — горько вздохнул старик. — Но как старейшина Совета Кудесников я не мог дать императору понять, что он волен распоряжаться жизнью и смертью нашего пленника. Он не должен вершить судьбами волшебников. Его удел — мирские дела. И я сумел уладить дело таким образом, что смертная казнь была заменена Антригу на заключение в Башне Тишины, из которой прежде никому не удавалось вырваться, — кудесник нахмурился еще сильнее. — Но Харальд — человек блестящего ума и невероятно сообразительный. Несомненно, он должен был рано или поздно кое о чем догадаться. Как, впрочем, и я сам. Но я спокойно воспринял то обстоятельство, что мальчик по имени Антриг на протяжении многих лет был учеником, а в сущности — рабом Сураклина. И потом… Со временем, видимо, черты самого Сураклина оригинальным образом смешались, сплелись с чертами Антрига, и потому никто не смог заподозрить подмены. А на его странности никто не обращал внимания — ведь ни для кого не было секретом, что Антриг Виндроуз — сумасшедший.

— Пожалуй, — согласился Керис.

Тут Джоанна снова вспомнила вечер, когда они сидели в обеденном зале постоялого двора. И загадочную улыбку Антрига, подносящего к губам пивную кружку. «Я никогда его по-настоящему не знала, — горько подумала девушка. — Но почему мне так горько, что он лгал мне?»