Инна Порядина - Маркус и золотая чаша

— Не знаю я ничего, — замахал он руками, — никаких игрушек у меня нет и не было! Что за люди пошли… С чего вы решили, что я ими торгую?

— Вы, гражданин, во-первых, на нас не кричите! — повысила голос бабушка. — Во-вторых, покажите, что у вас ещё есть. Вдруг вы и сами не знаете, чем торгуете?

— Да, — выскочила вперёд Ирка, — что у вас ещё есть, дядя-пират?

— Три тысячи акул мне в глотку! — стукнул продавец кулаком по столу. — Это я-то пират? Боцман я, боц-ман! Знаешь таких? — И принялся хохотать.

— Ох, и фантазерка ты, Ирочка, — улыбнулась бабушка. — А меня Светланой Михайловной зовут. — Она протянула боцману руку и ждала ответа.

— Фёдор. Фёдор Иванович, — откашлявшись, произнёс боцман. — Очень приятно. Забавные у вас внуки, однако. Давно так не смеялся.

Мы стояли рядышком и улыбались. Я понятия не имел, кто такой боцман, но всё равно было очень здорово, что он оказался не пиратом, а всего лишь бородатым Фёдором Ивановичем. И, значит, его можно было не бояться.

— Боцман — это кто? — спросила Ира, а я поддакнул.

— Если совсем просто, дети, — ответил Фёдор Иванович, — то это второй после капитана человек на судне.

— Каком судне? Настоящем? — я аж подпрыгнул от радости.

— Самом что ни на есть! «Смелым» зовётся. Давно на нем служу, — боцман пригладил бороду и подмигнул бабушке.

— Так в-о-о-о-т он откуда, сундук-то тот! Я смотрю, какой необычный. Загляденье, а не сундук! — всплеснула она руками.

Фёдор Иванович крякнул и сдвинул на лоб шапочку.

— Тут одна незадача вышла, — пригладил он опять бороду. — Шли мы, значит, в порт. Смотрю я, значит, матрос всё у трюма трётся: то туда, то обратно. Я его — за шкирку и на допрос с пристрастием: «Так, мол и так, что у тебя там?» Ну, он мне и рассказывает, дескать нашёл сундук старый. Чудный такой: уголки там железные, ножки, украшения всякие. А замок-то закрыт! Ключа нет, а открыть страсть как хочется. Вот и бегал он, пока никто не видит, ключи подбирал. Ну, я ему, как положено, — подзатыльник, а сам к сундуку приглядываться. Так долго приглядывался, значит… — Фёдор Иванович опять крякнул и сдвинул шапочку на затылок. — Открывать не стал, значит, а потом, получается, вам и продал. Вернуть хотите? — прищурился боцман. — Обратно не возьму! Денег нет!

— Что вы, что вы, Фёдор Иванович, — всплеснула руками бабушка, — покупку мы вам не вернём. Внуки мои сундук-то этот открыли и куклу там нашли. Вот и хотят узнать, есть ли ещё у вас такие. За этим-то мы и приехали.

— Кукол нет. Я ж тот сундук и не открывал, почём мне было знать, что там. А так… Вон часы есть, ложки всякие, сковорода, значит…

Боцман махнул рукой и уселся на складной стул.

— Всё, что есть, — вот оно. Игрушек не имею.

Мы с Иркой переглянулись: куклы нам и не нужны, а вот на судно попасть было бы очень даже неплохо.

— Дяденька-боцман Фёдор Ив-а-а-нов-и-и-ч… — вдруг завопила сестра, — возьмите нас на «Смелый», а?! Хоть одним глазком взглянуть, а?!

Я посмотрел на бабушку. — Ну, пожалуйста, — думал я и очень сильно морщил нос.

— Да и правда, Фёдор Иванович, сводили бы детишек на судно, — она едва заметно пригрозила мне пальцем. — Организовали бы, так сказать, экскурсию. Ненадолго. Минуточек на десять. Я б вам и денег заплатила.

— Не надо мне ваших денег, — подскочил боцман. — Через два дня в рейс! Какая экскурсия? Да вы в своём уме? Я вас, значит, вижу второй раз в жизни, и вот тебе на! Покупать что будете? Нет?

Ирка заревела.

— Ну вот, ребенка до слез довели, — бабушка вытащила из кармана носовой платок. — Не плачь, Ирочка. У дяди внуков, наверное, своих нет, вот он и не понимает ничего.

— Ирка, — дёрнул я сестру за рукав, — я всё придумал. Не нужна нам никакая экскурсия. Мы сами как-нибудь. Тащи бабушку домой.

Когда мы вернулись, был уже вечер. В гостиной работал телевизор, папа шуршал газетой, мама бегала по кухне с телефонной трубкой. Бабушка принялась раздевать Ирку, а я пулей проскочил в комнату Фила.

— Фил! — крикнул я ему с порога. — Ты же любишь пиратов, правда?

Брат оторвался от книги и посмотрел на меня как на ненормального.

— Ну, правда. Орать только зачем?

— Фил! — плюхнулся я рядом с ним на диван. — А пираты говорят «три тысячи акул мне в глотку»?

— Ну, говорят.

— Значит, настоящий он! — и я вскочил с дивана.

— Угомонись же ты! — брат схватил меня за штанину. — Что случилось?

И тут я ему всё рассказал. И про бабушку, и про Фёдора Ивановича, и про «Смелый», и как бы было бы здорово посмотреть на судно, как оно выходит из порта… Про Маркуса только не стал, всё равно брат в него не поверил бы.