Наталья Резанова - Криптия [litres]

– То есть Скерри был убит степняками?

– Так же, как и прочие, находившиеся там. Как видите, я ответил на ваши вопросы.

– Да, но ответы вызывают еще больше вопросов. Как можно быть уверенным, что в гостинице погиб именно Скерри, что он вообще погиб? Ведь, если все были убиты, не осталось свидетелей, способных подтвердить это или опровергнуть.

– А я и не говорил, что там погибли все. Показания выжившего дали возможность имперским дознавателям составить представление о том, что произошло в той гостинице. Жрецы также пришли к выводу, что Скерри был там и он мертв. Как я уже говорил, у них есть свои методы обнаружения чар… а Скерри перед смертью проявил свой дар в полной мере.

– Вы не убедили меня, господин консул. Скерри был мастером отводить глаза и путать следы. Допустим, он действительно был в той гостинице. Допустим, она подверглась нападению степняков – кстати, почему обитатели гостиницы не сбежали? Но разве не мог опытный чародей обернуть положение дел в свою пользу? Во время общей неразберихи, которая должна была там царить, он бы сумел изобразить собственную гибель и скрыться. Он мог даже прикинуться тем «единственным выжившим» и рассказать дознавателям о смерти мага.

– У дознавателей – равно как и у меня, читавшего их отчет – имелись веские основания полагать, что этот выживший никак не мог быть Скерри. Да и насчет неразберихи в гостинице вы ошибаетесь…

– Но больше вы мне в качестве задатка больше ничего не скажете. Понимаю. Жаль, потому что вам удалось меня заинтересовать.

– Неужели не ясно, господин Керавн? Я хотел бы, чтоб вы изучили эту историю о гостинице. И в точности выяснили, что там произошло. С пользой для Димна, а возможно, и для себя.

– Но прошло семьдесят лет! Свидетель и дознаватели наверняка умерли от старости, а на месте происшествия отбушевала долгая кровопролитная война! Установить истину обычным путем невозможно!

– Вот именно, – сказал Монграна. – Вот именно.

По пути домой доктор был так погружен в размышления, что даже не бранил Раи. Но юноша знал, что это ненадолго. Старик вернется, отдохнет, придет в обычное омерзительное расположение духа и примется срывать нрав свой на ни в чем не повинном ученике.

Доктор жил на улице Шерстобитов, что между портом и Сенным рынком. Это был не худший квартал Димна, но далеко не самый лучший. В лучшем бы приезжий, у которого упорно не держались деньги, не смог арендовать дом. Раи вырос не то чтобы в богатой, но в состоятельной семье, для него стремление жить в собственном доме было естественным, и жилище доктора Керавна, после родительского, представлялось ему ветхим, тесным и неуютным. Но жители квартала считали, что такой дом, где обитают всего три человека (кроме доктора с учеником там была еще стряпуха, она же уборщица), – это роскошные хоромы… Что поделать – доктору не хватало места. Для его опытов, для его книг, для его больных, которых он иногда оставлял в доме, чтоб удобно было за ними приглядывать.

Улица была по димнийским понятиям, не особо узкая – всадники на ней могли бы разминуться, зато груженый воз мог бы и застрять, поэтому местные жители от грохота повозок, направлявшихся на соседний рынок, были избавлены.

Зато Шерстобитная была плотно застроена, дома стояли впритык друг к другу, и никакой чепухи, вроде деревьев, статуй богов-покровителей или фонтанов здесь не встречалось. Здесь жили люди практичные, которые стремились с наибольшей выгодой использовать каждый клочок земли. То, что доктор не сдает в наем ни одной комнатушки в двухэтажном доме с чердаком, могло быть сочтено опасным чудачеством. Но соседи подметили, что чудачества доктора приносят ему определенный доход, а к этому в Димне относились с пониманием.

У дома было два входа – один парадный, с высоким каменным крыльцом, другой – черный, выводивший на задний двор. Там располагались сарай и конюшня. Причем, если сарай постоянно заполнялся каким-то хозяйственным барахлом, то конюшня обычно пустовала. Своего выезда доктор не держал, а пациенты, приезжавшие к нему верхом, были редки. Поначалу доктор подумывал о том, чтоб разбить на заднем дворе огород, и старуха Кандакия, служанка, всячески эту идею поддерживала, но потом Керавн пришел к выводу, что ничего путного здесь не вырастет – слишком уж темно, дом на теневой стороне, да и земля плохая. Так что все необходимое Кандакии приходилось покупать на рынке.

Сегодня она тоже туда наведалась, и по возвращении Раи бросился в нос запах жареной рыбы. Юноша поморщился. Было бы странно, если бы рыба не являлась излюбленной пищей в городе, расположенном на морском побережье. Но Раи предпочел бы более разнообразный рацион, тем более что доктор вполне мог его себе позволить. Однако Керавн был в еде неприхотлив, рыба на каждый день, похоже, его вполне устраивала, а Кандакии явно было лень как-то усложнять свою стряпню. Если не считать осточертевшей рыбы, все складывалось для Раи благополучно – до того, как засевший в лаборатории Керавн не приказал ему принести из кабинета некую книгу. Раи принес. Книга оказалась не та. И тут началось. Раи выслушал все, что можно о своей врожденной тупости и невнимательности. («Был бы близорукий и глухой – это б я поправил, так нет, а пустая башка не лечится!») Причем на повышенной громкости.