Василий Криптонов: Солнцеворот

Зяблик побежал к лестнице, взлетел на среднюю палубу. Оглядываться нет времени. Он лишь заметил, что тюфяки старших пустуют. Увидел бочонок из-под вина, учуял запах настоящего мяса. Но всё это — мимоходом. И лишь потом, вспоминая, Зяблик удивился тому, как разглядел всё это в полумраке, как учуял крохотную нотку запаха в царящем на корабле зловонии. Впоследствии Зяблику пришлось немало узнать о себе и не только о себе. Сейчас же он нёсся на верхнюю палубу, подгоняемый сложной смесью чувств.

Ему хотелось увидеть труп, как и любому человеку хочется увидеть нечто страшное и отталкивающее, чтобы потом говорить себе: «Ну, у меня-то всё ещё не так плохо». Ему хотелось убедиться, что это — не Нырок. Ему хотелось, чтобы это был Нырок, и он представлял, как оплачет друга. Хотелось посмотреть, как Ворона повесят на рее вниз головой и отходят плетьми. Хотелось, чтобы такого не случилось.

Ещё одна лестница, верхняя палуба. Здесь не пришлось долго думать, куда бежать. Толпа собралась у левого борта, и оттуда же доносился зычный голос капитана:

— Я что, мать вашу, недостаточно понятно объяснил? Вы, засранцы, слишком расслабились? Если вы думаете, что можете здесь спокойно решать свои дела, то жестоко ошиблись. У вас нет никаких дел. Вы, помои, можете лишь гнить и вонять. Этим и занимайтесь, если не хотите, чтоб я пригласил на корабль солдат. Будете засыпать, наслаждаясь наконечниками копий в задницах. А теперь — кто это сделал? А? Кто этот сукин сын? Выходи сюда задницей вперед, потому что я собираюсь жестоко тебя покарать за то, что ты рылся в княжеских помоях!

Зяблик рванулся сквозь толпу. Думая, что он собирается сдаться, его пропускали, удивленно приподнимая брови. Но Зяблик, оказавшись в первых рядах, замер. У борта лежал в сером утреннем полусвете Чибис. Его лицо, выражающее нечто среднее между ужасом и восторгом, смотрело в небо. Крови не было. Если не считать царапин на груди и огромном животе.

Капитан стоял у головы трупа, сунув руки в карманы брюк. От заключенных его отделяли вооруженные матросы, но уже было очевидно, что бунтом не пахнет. Все заключенные с удивлением смотрели на Чибиса.

— А может, он сам? — предположил кто-то. — Гля, рожа какая. Вышел отлить за борт, огляделся, увидел, красотища какая, вот и подох на радостях.

Неуверенный смех прокатился по толпе. Капитан поднял голову, посмотрел в сторону шутника.

— Оборжаться, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Ворон! Сюда выйди.

Как будто тень отделилась от толпы и выплыла вперед. Ворон остановился у ног Чибиса, равнодушно глядя единственным глазом на мертвеца.

— Как будешь оправдываться? — рыкнул капитан.

Ворон молча опустился на колено, приподнял голову Чибиса, потом — его тяжеленную тушу, заглянул под спину. Встав, пожал плечами:

— Его не зарезали и не пристукнули, никаких следов. Не будь царапин, было бы похоже, что помер сам. Но его исцарапали. Людей, которые могут убить, не оставляя следов, на борту нет. Я бы знал.

Ворон посмотрел на капитана. Тот сплюнул за борт.

— Волшебство! — крикнул он. — Это, мать её, русалка выскочила из моря и высосала из этого бугая душу, так?

В этот раз смех был более дружным и громким. Не смеялись лишь трое: Зяблик, Ворон и капитан.

— Может, и так, — сказал Ворон, когда смех утих. — А может, правда сам помер. Бывает такое. Шёл-шёл человек, вдруг упал и помер. Кто уж разберет, что там внутри него приключилось.

— А царапины? — не отставал капитан.

— Русалка в страсти расцарапала! — выкрикнул давешний шутник. — Эх, мне б так помереть! Всё лучше, чем на чужбине с неведомой бедой рубиться.

— Трупы царапать нам не запрещали, — мрачно изрёк Ворон. — Это письмена ведь? Прочтете? Сам-то я научиться не удосужился.

Капитан обошел тело, встал рядом с Вороном, взмахом руки велев команде оставаться на месте. Предрассветные сумерки становились светлее, и теперь Зяблик тоже видел, что царапины на Чибисе складываются в письмена.

— «Живёт он очень много лет, но, несмотря на возраст, чёрен, хранитель тайн, предвестник бед, мудрейший и коварный… Верни чужое, моего не тронь». Чушь какая-то. Я бы даже с перепоя такого не написал. За борт тело! Пока терплю, Ворон, но если ещё одна такая загадочная смерть — ты помнишь, что я обещал.

Двое матросов подступили к трупу, но Ворон каркнул:

— Погодите! — и они остановились.

— Что, оплакивать будешь? — хмыкнул капитан.

— Осмотрю. Сброшу сам. Не тревожьтесь.

Капитан, цокнув языком, посмотрел через борт на княжеский корабль.