Михаил Логинов - Забытый край [СИ]

Они уже позавтракали. И Стенсер, подумав пару мгновений, решил для себя: «Если скажу, что на пруд, даже не вдаваясь в подробности, того и гляди, — ноги переломает… или сразу шею» — и представил себе голос домового, сказавший нравоучительным тоном: «Чтобы не страдал особо!»

— Прогуляться… просто прогуляться. — излишне старательно улыбаясь, сказал Стенсер.

Старик вгляделся в его глаза. Так пристально, словно мог разгадать задумку мужчины. Домовой молчал, хмурился и тяжело сопел.

— Ты ведь понимаешь, Будимир, что нельзя дома сидеть, — болезнь так не выйдет… а там, — Стенсер кивнул в сторону окна, — свежий воздух, травушки разные и солнышко пригревает.

Старик махнул рукой, и пробурчал:

— Иди, коль так хочешь.

Стенсер повернулся к двери. Натянутая улыбка сникла. Ничего не взяв с собой, он открыл дверь и шагнул на залитую ранним светом улицу. И между тем думал: «Ведь не поверил… не верит мне, но хотя бы как маленького не пытается держать».

Человек шагал с трудом, тело слушалось плохо, чувствительность заметно притупилась. Он, ощущая дурноту и головокружение, понимал: «В таком состоянии я бы и со стариком не справился… имей он желания, — из дома бы уйти не смог».

Он шагал по однажды хоженой местности. Оглядывал знакомые просторы. Но отчего-то зелёно-золотистые поля, раскинувшиеся меж двух таких далёких лесов, казались непривычными. И даже тот лес, в который он когда-то ходил за валежником, виделся только тёмно-зелёной волнистой линией.

Болезнь ещё не отступила. Стенсер несколько раз останавливался для отдыха. Ложился в травы и, едва справляясь с подступавшей дрёмой, мечтательно глядел, как маленький мальчик, на бежавшие по небу пышные облака. И так не привычно было, что трава, нависая над ним, покачивалась на ветру и словно вплеталась в такое близкое бледно-синеватое небо.

У него не оставалось сил размышлять. Мысли перестали звучать в голове и в какой-то момент, Стенсер начал полностью полагаться на чувства, на приятные и согревавшие изнутри чувства. И так уж получилось, что мужчина, забыв о всех пережитых горестях, размечтавшись и нежась в лучах тёплого солнца, вышел к пруду, и только после задумался: «А что я должен сделать?»

Расхаживая рядом с берегом, точно очнувшись от сладостной дрёмы, он пытался подобрать правильные и верные слова. Но, всякий раз, повторяя их в уме, получалось как-то не правильно и глупо. Стенсер пробовал выстраивать возможный диалог и так, и эдак, но всякий раз, сжимая зубы, сердился на своё не умение точно подбирать слова: «Нет… не так!» — говорил он себе.

Несколько раз порывался бросить всё, да пойти домой, считая, что: «Да кому это нужно? Если здесь и есть придуманная мной девушка, то какое ей дело до моей благодарности?» — но всякий раз, не сделав и двадцати шагов, с тихим стоном, порывисто оборачивался.

«Пытаюсь сделать всё хорошо… наилучшим, наиточнейшим образом… а нужно ли? — спрашивал себя Стенсер. — Допустим, там, в пруду, в самом деле, живёт моя спасительница… только, на что ей мои самые лучшие и верные слова? Ей ведь до них и дела не будет… Я пытаюсь только самого себя успокоить, совесть свою усмирить и только!»

Со злобой глядя на зараставший кувшинками пруд, Стенсер продолжал думать:

«Буду грубоват. И пусть, если не придусь по нраву, пусть! К чему вся эта старательная, в своей сущности, лживая вежливость? Да кому она, пёс её побери, нужна! Скажу просто, спасибо, да и катись оно всё!.. — а после, чувствуя острую злобу на себя, подумал. — Надоело, как же надоело! Веду себя так, словно… почему я вечно пытаюсь быть таким? Найти точные слова, поладить и прочее… на что оно мне? Не понравиться? Ха, да ну и пусть! В пруд я больше не полезу!»

Но, стоило для себя так решить, стоило зашагать в сторону пруда, как Стенсер ощутил слабость в ногах. Каждый шаг заметно требовал усилий. И, едва преодолев половину пути до пруда, Стенсер остановился. Тяжело вздохнул, а после подумал: «Нет… это неправильно… нельзя так. — закрыв глаза, вновь увидел лицо той девушки, с хищно-острыми чертами и проницательными, такими глубокими и притягательными глазами. — Я ведь ей жизнью обязан».

Походив рядом с берегом и продолжая копаться в своих мыслях и чувствах, пытаясь понять себя, Стенсер наклонялся и срывал встречавшиеся полевые цветы. Совсем скоро у него в руках оказался пышный букет с самыми разнообразными, яркими цветами, которые хорошо сочетались друг с другом, — во всяком случае, так для себя решил мужчина: «Надеюсь, если там в самом деле есть эта девушка, то не обидится на меня за слабый вкус на цветы и красоту».