Михаил Логинов - Забытый край [СИ]

«Да что это он? — мысленно удивлялся Стенсер. — Только ведь… а тут!»

И в совсем короткий промежуток времени мужчина растерял всякую злобу, которую прежде едва удерживал в себе. Несколькими минутами раньше, пока летун его кусал и всячески бесновался, Стенсеру приходилось сдерживаться, чтобы не прихлопнуть крылатого разбойника. Но тут, его начинали терзать и сострадание, и жалость.

Всякая радость победы растаяла, оставив после себя только горькое понимание: «Обидел, довёл до слёз мелкого». И ему стало столь совестно, что Стенсер, боясь сделать ещё хуже, осторожно положил летуна на вырванные травы. С особым вниманием он отнёсся к крыльям, рассудив: «Без них, поди, и жить не сможет».

Малыш, даже оказавшись на свободе, продолжал заливаться слезами. Он утирал глаза кулачками, а крылышки подрагивали, тихо волновались. И он что-то бубнил себе под нос. Тихо так, неразборчиво, всхлипывая и задыхаясь.

Уж вечер совсем наступил, и на смену жаркому дню наступала прохлада. А Стенсер, стоял и не понимал, что следует сделать.

«Уйти не уйдёшь… так ведь не бросишь… а сделать, да что я могу? — с гневом думал он. И чувствуя вину, он продолжал размышлять, не сразу поняв, что может сказать. — А ведь есть кое-что, что я могу сделать!»

Присев, Стенсер произнёс виноватым голосом:

— Прости, — ему хотелось добавить что-то ещё, чувствовал, что нужно сказать что-то ещё, но не получалось. Слова застряли, где-то затерялись и никак не желали звучать.

Малыш не сразу, едва справляясь со слезами, воскликнул: — Что… ис… испугался?

Стенсер помолчал, пытаясь понять, что должен сказать, и что он думает на самом деле. И сказал так, как посчитал нужным:

— Не просто испугался, но и проиграл тебе. — а после, тяжело вздохнув, прибавил. — Победа за тобой.

Малыш не сразу успокоился. Стенсер всё это время был рядом, чувствуя себя виноватым. И только после крылатый малыш заговорил:

— Скажи, зачем ты мне дом портил, что я тебе такого сделал?

— Дом? — удивился Стенсер.

— Дом, дом! — гневно вскричал летун и вспорхнул. Поднялся и завис в воздухе напротив глаз человека. Только крылышки быстро-быстро махали. — Зачем ты портил мой дом?

«Ну и что мне ему сказать?» — подумал Стенсер. То, ради чего он пришёл… он представил, как попытается оправдаться, — внутренний голос звучал с издёвкой. — «Прости, мне твой дом мешал… и до сих пор мешает… позволь я его окончательно выдеру. Ты ведь не против, правда?».

Вновь вздохнув, Стенсер сказал:

— Я ведь и не знал, что тут кто-то живёт… не предполагал даже. Хотел прибраться, да и, так, нужно кое-что было.

— Что нужно, что тебе было нужно? — вскричал малыш, а после продолжал, всё больше и больше распыляясь. — Мог бы и спросить, может, кто живёт, не побеспокою ли? Но как же! Не знаю? Тогда вырву! И будь что будет, я ведь сильнее!

Стенсеру пришлось проявить небывалую сдержанность и терпение, пытаясь объяснить, что он не так давно обосновался тут, а после рассказать, что потерял память. Стенсер не сразу смог убедить, что не желал зла, и что он искренне сожалеет о сделанном. И летун, не сразу, но поверил.

— Так ты, стало быть, тоже дух? — спросил Стенсер после.

— Как это, тоже? — недовольно отозвался летун. — Кто это, тоже? Или, по-твоему, я такой же как все прочие, обычный такой дух?

Стенсер уже успел понять, что летун старательно пытается выглядеть взрослым, что ведёт себя, как забияка, только пытаясь выглядеть лучше. И не желая больше видеть его слёз, Стенсер решил подыгрывать ему.

— Само собой особенный… не одного подобного тебе не встречал. Только пойми, я не знаю, дух ты или, скажем, птица какая-то?

— Я? Птица? — округлив глаза и забыв махать крыльями, спросил летун.

Стенсер, чувствуя себе совершенно непривычным образом, — впервые по-настоящему ощущал себя взрослым, говорящим с ребёнком. Старался расспросить малыша и, спустя время, добился своего:

— Так что ты мне можешь рассказать о себе и других духах, которых знаешь?

— А-а-й! — протянул летун и махнул рукой. — Другие скучные… с ними не интересно. У них вечно какие-то свои дела, заботы… ну их!

О себе летун сказал так:

— Со мной не заскучаешь… да и многое я могу… всё что захочу!

А больше Стенсер ничего нового вытянуть не смог, только те же высказывания, но другими словами.

После уже летун допытывался, зачем же человек полез его травы рвать. И Стенсер, не сразу решившись, прошёл и показал скрытое за травами окно.

— А-а-а! — протянул летун. — Так вот в чём дело? И всего-то? — и уж чуть ли не смеясь, добавил. — Мне, конечно, верхушки нужны, но ведь можно их и срезать… это не станет такой уж великой бедой!