Юрий Мерлянов - Литрпг

- Ну, и чего тебе здесь надо, чего приперся? - вклинился в сознание противный, скрипучий, словно несмазанная петля на старой двери голос. Да уж, баритон был куда как приятнее, по крайней мере, не пилил мозг на подобии раскособоченной и тупой пилы. От этой мысли я даже скривился.

- Еще и не нравится что-то, ууу, падаль, че выперся-то, чего? - вновь раздалось недовольное.

Я открыл глаза.

- И зенки бы твои вовек не видеть, - раздалось в то же мгновение.

- Морда твоя наглая.

- Шляются тут.

- Зыркают.

- Чего вылупился, спрашиваю? - скрипит все так же, не умолкая, а я, офигевая, рассматриваю кусок исходящей светом тьмы. Да, да, именно так, мог бы - протер глаза, но сил двигаться пока не было. И да, я таки выперся наверх, лежу вот, обессиленной тушкой на самом алтаре, а в полуметре от меня переливается непойми что. Выглядело это нечто как чернейший из всех самых черных оттенков туман без четких контуров и очертаний, постоянно плывущий и парящий в ладоне над каменной поверхностью. В считанных сантиметрах по сторонам от которого, его темная дымка плавно переходила в белоснежные всполохи чистого, ничем не запятнанного света. В общем, довольно красивая штука, если не считать того, что настроена она была явно недоброжелательно и ничем хорошим мне это явно не грозило. Скорее, как полыхнет сейчас, и даже косточек не оставит, отправив на перерождение. Эх, выперся на свою голову, мда... но ведь и интересно же.

- К.. кт.. о? - еле-еле шепнули губы, а веки сами собой стали закрываться, налившись чугуном и став неподъемными.

- Кто, кто, надо кто, а ты вот кто, чего надобно-то? - и сгусток полыхнул светом несколько обильнее, чем до этого, заставив мысленно застонать. Черт, даже сквозь полузакрытые веки пробило, сука!

- Во, вишь, не нравится, - протянул скрипучий голос, - а мне ты не нравишься, пшел вон, приперся тут, разлегся! - проскрипело тут же.

- Н.. не.. м.. мо.., - хватило меня не на много, но чертова дымка суть схватила, тут же озаботив ответом:

- А нечего лезть, терь лежишь тут, раздражаешь, чего внизу не лежалось-то?

Я не ответил, и в воздухе повисла тишина, напряженная такая, давящая, гнетущая.

- Ну и? - после непродолжительного молчания несколько более спокойно раздалось вокруг. Открыть глаза я пока не мог, не было сил, но слух пока не отказал, а это нечто, похоже, вполне свободно копалось в моих мыслях, так что и напрягаться, заставляя горло в агонии выдавать слова не было смысла. И чего я раньше об этом не подумал, впрочем, ответ у меня в сознании пронесся моментально: "Что "ну, и", хреново мне, не видишь?"

- Ну, хреново, а ты что хотел, что б я тебя лепестками роз осыпал да благовониями обдал? - проскрипело со всех сторон.

Ага, значит, мальчик, вернее, мужского рода собеседник, уже какие-то критерии вырисовываются, уже хорошо.

- Какой я тебе мальчик, это у вас тут бардак, это ты тут мальчик, или девочка, критерии-шмитерии, ишь ты, - пробурчало в ответ.

Я мысленно улыбнулся: "Что делать будем, друг?" Повисла пауза, такая, когда понимаешь, что разговор влетел в незапланированный поворот и ход событий имеет шанс внезапно несколько преобразиться. И тут отовсюду понеслись раскаты смеха несмазанной петли, вот-вот норовящей потерять от тряски свою дверь и так наладом дышащую и удерживающуюся на своем месте лишь ею одною. Почему-то в мозгу всплыла именно эта картинка, и смех тут же перерос в гогот, под который старое дверное полотно таки не выдержало и с грохотом рухнуло.

- Эх, эх, ох, ах, эй, ты - ты чего там себе удумал, какой ты мне друг? - мне показалось, или скрип стал еще чутку менее враждебным.

Черт, а тело таки затекает потихоньку, опять ныть мышци будут: "Ну а кто же еще, ты один, я один, нас тут всего двое, и я или друг, или разлагающийся в скором времени труп возле тебя", ну, ну, ну же! Некоторое время голос молчал, а потом вдруг выдал:

- Ну и что, полежишь, повоняешь, засохнешь, истлеешь, время, оно такое.

Пришлось мысленно хмыкнуть, соглашаясь, и выстреливая пробным в другую сторону, раз его такая перспектива не напрягает: "Ну да, лучше молчать рядом с усыхающим трупом, чем весело болтать, не зная скуки. Небось, и не покидал своего алтаря никогда, и Мира не видел, одни колонны вокруг да дырявая крыша - и все развлечение".

- Тебе-то что, - скрипнуло через мгновение, - будто ты много повидал.

Во, вот она, кажись, верная дорожка выбрана: "По крайней мере, у меня есть ноги, и носило меня знатно, я видел и слышал столько, сколько тебе тут за века не узнать".