Юрий Мерлянов - Литрпг

И ведь дополз, сука, дополз, мать вашу! У самого основания алтаря голова внезапно закружилась и волна слабости, прокатившаяся по телу, чуть не выключила сознание. Скрипнули зубы, сжимаясь в невероятном усилии. Стиснулись кулаки, пытаясь хоть как-то собрать всю волу в кулак. Мозги натурально плыли, подобно воздуху вокруг, мысли путались, постоянно мельтеша и стирая из памяти то, ради чего здесь оказался. И лишь глаза, неотрывно сверлящие уходивший ввысь на добрые полтора метра камень, постоянно напоминали о смысле происходящего.

- Смысл? И какой смысл ты видишь? - внезапно прозвучало в мозгу.

Я мотнул головой, отганяя наваждение.

- Наваждение? - раздался тут же легкий смешок.

- Ссу..., - только и смог, что выдавить, как вокруг вновь раскатистым, приятным баритоном разлетелся чей-то смех.

- Успокойся, и не противься, расслабься, отдохни, ты ведь устал, - проник в сознание голос, он словно лился со всех сторон, одновременно появляясь и внутри моей черепной коробки, чертов долби сураунд, мать его так!

- Зачем бороться, оставь бесплодные попытки.

- Остановись, послушай, как хорошо вокруг.

- Насколько тихо и прекрасно это место.

- Зачем бороться, зачем так мучаться, скажи, расслабься, это ли не благо? - лилось, не прекращаясь отовсюду, кажется, я потихоньку начал сходить с ума. Застонав, подполз еще немного ближе, упершись лбом в холодный и гладкий камень. Во! Полегчало немного, не сильно, но все же. Зрение уже почти отказало, плывя картинками с разводами на подобии клякс в детской книжке-раскраске. Мозги спекались, или я сходил с ума, но вокруг уже был даже не зал на вершине горы, а какой-то калейдоскоп из причудливых абстракций. Мдааа, вот тебе и игра, поиграешь так, потом слюни утирать всю жизнь замучаешься.

Еще усилие, и теперь уже затылок упирается в холодную поверхность, а голос все не умолкает, увещевая и советуя не напрягать себя, повзолить отдохнуть измученному телу, расслабиться и растектись по полу лужией слабосильного говна. Ага, как же, мозги хоть и дали трещину, даже несколько, но я все еще хоть немного, но соображаю.

Стон, и уже спина облокачивается о стенку алтаря. Фуух! До чего же хреново ощущать себя овощем, мама, роди меня обратно. Как действовать дальше, даже не представлял, на то, что бы даже ноги под себя еще раз подтянуть, у меня попросту не хвати сил. Да и где они, эти ноги, дальше колен ничего не вижу, все плывет и раскалывается на мелкие кусочки, принимаясь сознанием за мельтешение клякс, очертаний и теней.

Очередной порыв ветра, незнамо как выбравший довольно удачный ракурс появления на сцене, буквально сдул меня от постамента, заставив повалиться на бок и в бессилии заскрежетать зубами. Ну, почти, настолько сильно стиснусть челюсти я уже не мог, устал очень, просто очень устал...

В себя пришел, лишь когда вокруг стояла ночь, видать, местная магия ослабевала в это время суток, и выпавшее в осадок сознание таки смогло вернуться в тело, так сказать, заставив, для начала, легонько застонать, ощущая всю прелесть долгого лежания на одном месте и в одной позе. А затем и открыть глаза.

- Песец подкрался как всегда, - с хрипотцой выдавило горло, ну, уже лучше, хоть и давит, но уже не так сильно.

Попытка принять сидячее положение увенчалась успехом, хоть и стоила прилично сил, по сути, почти всех. И я еще бог знает сколько времени тупо и неподвижно сидел, накапливая возможности для очередного рывка, глупого, на первый взгляд, невозможного, судя по всему, но единственно верного, если прокатит. В конце концов, а что мне еще оставалось? Ни встать, ни вскарабкаться наверх было нереально, тут или пан, или пропал, на большее меня не хватит. Все решится одним рывком, порыва которого, надеюсь, хватит для того, что бы выброшенной на берег рыбиной придавить уже верх этого треклятого алтаря. А там посмотрим.

Еще какое-то время поизоброжав соляной столп, я, наконец, решился, прикинув, как это все будет происходить. По сути, трюк должен был войти в аналлы истории как что-то с чем-то, позволив мне заработать туеву хучу достижений за сообразительность, силу воли, тупость с глупостью и так далее. По крайней мере, рассчитывал на успех, про остальные же девяносто девять целых и девяносто девять процентов неудачи даже и не думал, и:

- И - эх! - рывок вышел эпичным и жалким одновременно, достойным только что родившегося карапуза. Спина оторвалась от каменной поверхности и, подобно маятнику и послушная силе притяжения, пошла назад. В это время мои две обессилившие ходули напряглись изо всех сил и с невероятным напряжением заставили неподъемный зад оторваться от пола. И в это же время корпус уже начал свой разворот. Половина высоты взята. Далее, выброшенные вперед руки, согнутые на манер крюков, с окостеневшими, скрюченными для лучшей сцепки с поверхностью пальцами, взмыли над крайней точкой. И упали на край постамента. Второй рывок, более слабый, но все же принесший взятие еще четверти высоты, выбил из горла отчаянный стон и я, буквально на последнем издыхании, зажмурившись и ощущая, как сознание тонет в обступившем его со всех сторон мраке, потянулся ввысь, всем своим естеством и надрывая все, что только мог: пупок, связки, жилы, душу - тьма...